А тут явился преферанс. Ему нас научил дипломник, временно поселившийся в моей комнате. Яшка приходил из своего общежития, и мы частенько засиживались до утра. Преферанс хорош тем, что ему мешает шум. Должно быть, благодаря этому яшкины разглагольствования потихоньку сошли на нет. «Пуле», как известно, мешает ещё кое-что. Но мы играли за покрытым пластиком общежитьевским столом, который с рождения не знал, что такое скатерть. А жён у нас в те времена не было и в проекте. Позже, когда в моём доме завелась Ирка, мы нет-нет, да и обращались к Якову с её здоровьем. Тогда и выяснилось, что кроме нигилизма в медвузе преподавали-таки и другие предметы. И, кажется, неплохо.
Дипломник защитился и съехал. Вместо него поселился первокурсник Филя. Учиться игре он не хотел, но не отказывался, когда ему предлагали посидеть за «болвана». Так незаметно завершилось высшее образование. За окном шли разные времена. Нехорошие и плохие, гадкие и совсем отвратительные. Неизменным оставалось одно: «пуля». Мы стали играть втроём и уже как будто привыкли, когда Роману втемяшилось пойти в армию. Не слушая ничьих уговоров, он напялил камуфляж и отправился прямиком в Чечню. Яшка нашёл двух знакомых докторов, и мы с горем пополам игру возобновили. Приходилось ли вам быть в компании людей, которые привыкли смотреть на каждого окружающего как на пациента? На протяжении всех этих встреч я чувствовал себя то распластанной лягушкой, то препаратом, пристроенным под микроскоп, то дезертиром, проходящим медицинскую комиссию. К тому же они играли «ленинградку», и приходилось подстраиваться. Ведь наверняка прекрасно знали и «сочинку», но играли «ленинградку», чтобы повыпендриваться и подчеркнуть свою исключительность. Когда же в тет-а-тетном разговоре я аккуратно выразил Якову своё недовольство, он заявил: «Ты поосторожней с этими ребятами. С медиками лучше вообще не конфликтовать. Или капнут, или кольнут не туда. Или в сигаретку чего-нибудь всунут Смотри!» Прозвучало довольно круто даже для такого засранца, как новый Яшка, и я промолчал. Слава Создателю, эта компания просуществовала недолго. Не было бы счастья, да несчастье помогло: Роман демобилизовался по ранению и занял своё законное наигранное место. Он и притащил с собой нового знакомца Виталия, который, как оказалось, к тому же и живёт совсем рядом через пару домов от меня. Тоже не подарок: приходится терпеть его закалённую военной службой неотёсанность, но на мой взгляд, она всё-таки приятней профессорского снобизма.
Квадраты окон светлеют. Начавшийся с ночи дождь напитал землю и траву, и кусты с ещё не облетевшими мелкими листьями. Игра закончилась. У меня выросла порядочная «гора». Для настроения наливаю полстакана джина. Виталий встаёт, разминает затекшие ноги и следует моему примеру. Зажиточный Роман и победитель Яша смотрят на нас с нескрываемой завистью.
А не затопить ли каминчик? Яша выкладывает из корзины поленья и поливает их жидкостью для растопки.
Сочувствую. С утра и за руль, подмигивает мне Виталий, наливая ещё джина.
Ромка смотрит в окно, потом на часы.
Сейчас любезная хозяйка дома угостит нас традиционным утренним кофе.
Да-а, не мешало бы горяченького, потирает руки Виталий и подходит поближе к огню.
Все машинально затихают и прислушиваются. С кухни не доносится ни звука.
Спит.
Не удивительно. В такое утро и я бы Виталий с хрустом потягивается.
Однако, мне уже пора, говорит Яков, одёргивая пиджак.
Ладно, останавливаю я его. Пятнадцать минут тебе погоды не сделают. Пойдём будить. Нечего ей дрыхнуть!
С заговорщическим видом, на цыпочках движемся по коридору. У двери замираем и по моей команде вкрадчиво и нараспев:
И-и-ира-а-а!
Потом громче:
И-И-и-ира-а-А!
Приоткрываю дверь. Ирка под одеялом. На тёмно-синей подушке белеет её тонкое лицо.
Тс-с!
Неслышно иду по ковру, сдерживая дыхание. Засовываю руку под одеяло, чтобы коснуться торчащего холмика колена, и ощущаю каменный холод.
Наверно, я всё-таки кричал, потому что вся компания стоит тут, на ковре, выстроившись полукругом.
Надо в «скорую», говорю я.
Уже, отвечает Виталий. И в полицию.
Уйдёмте отсюда, предлагает Роман.
А вдруг Что-нибудь понадобится?
Не узнаю свой голос. Яков качает головой.
Ей уже не понадобится ничего.
Ты уверен?
Сто процентов.
Его лицо становится серым и водянистым.
Угли в камине светятся малиновым. Каждый берёт свой стул и почему-то прежде, чем сесть, относит его подальше от стола с картами.
Такая молодая Она чем-то болела?
Роман вопросительно смотрит то на меня, то на Яшу. Яша недоумённо пожимает плечами.
Мигрени, цистит. Простудные Ничего серьёзного.
А сердце?
Прихватывало пару раз, отвечаю я. Но проходило.
Мне никто не жаловался, вступает Яша.
Да не придавали значения. Вот и не жаловались.
Яков смотрит на часы.
Ох, я уже всюду опаздываю.
Сиди уж! останавливает его Виталий. Позвони, куда тебе там, и сиди. Мало ли что!
За воротами взвизгивают тормоза.
Я открою, вызывается Ромка.
Пусть откроет.
Пожилая докторша пишет что-то, устроившись у краешка туалетного столика.
Вы родственник?