Надвигался День Строителя, и все стройотряды, пасшиеся вокруг Джезказгана, должны были собраться на слёт в Улытау. Вечером в пятницу поехали и мы. Командиры поехали отдельно кто на чём, туда же пошли наш «ЗиЛ» и «КамАЗ», а вся основная толпа уместилась в будке «ГАЗ-53» и центральный кент на полной скорости понёсся в райцентр. В будке было жарко и пыльно, но толпа орала песни под гитару, а Витьке периодически кричали через окошко: «Дусту давай!!!»
Ещё засветло прикатили в Улытау, всю ночь танцевали-веселились, а утром стали давать концерты агитбригад. К вечеру командир Алим исхитрился перетащить комсомольских начальников к нам. Сев в отдельный кружок, они принялись квасить, но вскоре снова прискакал шеф и срочно попросил найти ещё баллонов для костра. Христосик уже был в ауте, поэтому в «ЗиЛ» забрался хоть и поддатый, но ещё живой центральный кент. В напарники он потащил за собой меня.
Стройотряды разместились на родничках в нескольких берёзовых рощицах километрах в трёх от посёлка, и мы спустились по глинистой дороге на его спящие улицы. Халюков еле успевал крутить баранку вправо-влево, и наша машина, тихо урча, долго петляла по тёмным переулочкам, пока мы не увидели, наконец, несколько старых покрышек от «Беларуси». Подъехали к ним и парочку закатили к себе на кузов.
Витя выехал из посёлка и тут чёрт его знает, где он взялся в два часа ночи! за нами увязался «Жигуль» ГАИ. Центральный кент сидел не в своей машине, да ещё и выпивши, конечно же он останавливаться не пожелал. Мы дёрнули под сотню по трассе на Джезказган, но через пять километров свернули на грунтовку и помчались к своим холмам. На дороге попалась огромная ямища, прокладывали какие-то трубы Витя перелетел, как будто её и не было! Но «ГАИшники» на легковой машинке повторить этот трюк не решились.
Только мы сбавили скорость, как страшный удар по крыше машины испугал нас настолько, что мы на всей скорости без всякой дороги понеслись к лагерю.
Покрышки кинули в уже догоравший костёр, начальство из обкома комсомола тем временем перебралось поближе к общему костру к девочкам. Мы рассказали, что с нами произошло, но отцы-командиры нас быстро успокоили тем, что обком от ГАИ нас отмажет.
Потом Витька завёл свою «будку» и поставил с зажжёнными фарами перед «ЗиЛом». Оказалось, что поднятыми вентиляционными лючками на крыше кабины мы зацепились за самый нижний провод телеграфной линии и оборвали его: метров 40 проволоки с изолятором на одном конце волочилось за машиной. Провод аккуратно смотали, и в темноте где-то выкинули.
Потом Витька завёл свою «будку» и поставил с зажжёнными фарами перед «ЗиЛом». Оказалось, что поднятыми вентиляционными лючками на крыше кабины мы зацепились за самый нижний провод телеграфной линии и оборвали его: метров 40 проволоки с изолятором на одном конце волочилось за машиной. Провод аккуратно смотали, и в темноте где-то выкинули.
Ночной круиз потом вспоминали долго, что доставляло радостную гордость центральному кенту Вите
8. Дяденьки, помогите!
Рано утром в расположение стройотряда вкатил «ПКМКовский» трактор «Т-150к», притащивший два прицепа, полных столбов и пасынков. Тракторист Колян, пока ещё весь стройотряд не проснулся, разбудил остальных водителей и они съели несколько бутылок привезённого им из Джезказгана портвейна. Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро угоститься успели и отцы-командиры.
На утренней линейке «бугру» Витьке Гребенникову и мне велели раскидать по трассе Колькин груз. Едва мычавший тракторист разрешил нам делать с этим трактором всё, что угодно, и упал.
Витя, всё своё золотое детство проведший в тихой талдыкурганской деревеньке, в тракторах разбирался. «Т-150к», оставленный включённым ещё с утра, что-то урчал себе под нос. Из цистерны, стоявшей в самом центре Косколя, мы натаскали вёдрами соляру, залили полный бак и поехали на трассу.
Кресла водителя и пассажира почему-то были устроены абсолютно по-разному: Гребенюк подпрыгивал на амортизаторах почти до потолка, а я спокойно сидел рядом и покуривал «Астрочку». Витька завидовал мне его укачивало. Я завидовал Витьке мне хотелось самому порулить
До трассы ехали долго по дороге на нас сначала налетел шквал военных вертолётов, а потом и целый гурт армейских «УАЗиков». Разные майоры-полковники долго выясняли, кто мы такие и зачем вообще тут ездим. Оказалось, что доблестный Военно-Промышленный Комплекс СССР усиленно разыскивал ухнувший рано утром почти на наши головы спускаемый аппарат какого-то беспилотного и, разумеется, строго секретного космического корабля.
В облаву, в конце концов, попались и зыбайловская «бурилка», и центральный кент с экипажем бурильщиков в будке. Нас отпустили только тогда, когда в организованную по всем военным правилам засаду попалась машина с не совсем трезвыми командирами и нашего отряда, и соседнего «Эдельвейса». Космический корабль к тому времени тоже нашли, и огромный чёрный лохматый шар провезли на «КрАЗе-даймоне» мимо нас.
Все арестованные машины разъехались, и мы с Витькой снова остались одни. Потихоньку раскидав вдоль колышков брёвна и бетонные пасынки, мы остановились пообедать. Гребенников захотел заглушить бедный трактор. Я, как ни отговаривал его от столь опрометчивого шага, так и не отговорил. Витя потянул за какой-то тросик и на нас, как обухом по голове, свалилась оглушающая тишина. В траве зазвенели кузнечики, раздался шелест ветерка, а мы принялись уплетать выданный нам на «сухпай» огромный кусок варёной сайгачатины