А-а разве здесь дом престарелых, бабушки? выдохнул я. В-в процедурный кабинет ползёте? На клизмы? Н-не страшно? выдал я длинную тираду почти на одном дыхании и на пределе речевых способностей.
Вроде удалось. Можно продолжить.
И вообще, бабули, не приставайте к малолетке это наказуемо.
Ты смотри: новый Петросян объявился, съязвила первая дама.
Н-нет! очередной вдох-выдох с моей стороны. Я только учусь.
О-о-о! почти хором выдохнули мои собеседницы.
Чувствую, что глаза подвели меня чуть-чуть в этот раз, «забежали» не ко времени, потому как фигуры девчонок раздвоились.
Судя по всему, дамы заметили глазной «забег». Да и произношение моё они тоже заценили по достоинству.
Да ты не клоун. Ты дебил! это уже первая дева, презрительно фыркнув. Пошли, что с ним говорить, тронула подругу, увлекая вдоль по коридору, успев на прощание спародировать меня:
Д-д-д-дебил!
Ушли, гордо и величественно неся свои прелести.
Я перевёл дыхание.
Вроде отбился. Зато всё встало на свои места. А я-то тешил себя мыслью, идеалист.
«Здесь вам не тут», почему-то сразу вспомнилась армейская шутка соседа по лестничной клетке Шурки Кривенкова. Он её применяет к месту и без оного. У меня в данный момент это изречение, этот армейский перл пришёлся к месту.
«Значит, дебил. Это тебе, дружок, не коррекционная школа. Увы! Ну, что ж переживём как-нибудь, успокаиваю себя. С чего, с какого испугу мне кто-то должен ковровую дорожку стелить здесь, изъясняться в любви? Будь готов ко всему. Вон, во дворе и не такое бывает, и ничего, живу».
А вот и звонок.
Крики, шум, топот всё, как обычно на перемене. Не лучше и не хуже чем в бывшей школе.
«Ну, где же мама? Когда уже», додумать не успел.
Дверь учительской открылась, в проёме появилась дородная тётя. За спиной маячило уставшее и немного испуганное лицо мамы. Она всегда пугается всего нового. Очень уж переживает за сына, за меня, то есть. Чего переживать?
З-здравствуйте! на всякий случай поздоровался, и даже слегка отвесил поклон.
А-а, стоишь?! не заметила и не оценила моего услужливого рвения и вежливости тётя. Стой-стой, сейчас пойдём в класс.
Всё хорошо, сынок, мама ободряюще похлопывала меня по спине, преданно глядя на дородную женщину. Документы, вот, всё хорошо. Это мой сын, вот, и, вроде как подтолкнула меня навстречу тёте, знакомила заискивающе:
А это, сынок, завуч, вот, с волнением продолжала мама. Наталья это Васильевна, вот, очень приятно, вот.
Да-да, конечно, завуч нас уже не слушала и на нас не смотрела: ухватив под руку подошедшую учительницу, она устремилась с ней куда-то в сторону гардеробной.
И мы с мамой остались одни.
Вокруг всё шумело, кричало, бежало, летало, орало школьный коридор продолжал жить своей жизнью на очередной перемене. И никому не было дела до сиротливо стоявшей у дверей учительского кабинета женщины с мальчишкой. Хотя, если честно, сыну очень хотелось быстрее стать частичкой этого школьного хаоса. Впрочем, и мать желала для отпрыска того же страстно.
И хорошо, хорошо, в который раз убеждала меня мама. Рядом с домом. Не надо будет подниматься так рано. Во дворах. Дорогу переходить не надо. Поспишь лишний часок, вот. Хорошая школа, очень хорошая. Наталья Васильевна говорит, что здесь учится внучка губернатора и сын мэра города, вот. Почти элитная, вот. Спасибо, нас взяли, вот, мама опять начала волноваться. А когда она волнуется, то часто произносит слова-паразиты. Ты уж смотри, сынок, постарайся, вот, а сама достала платочек, прикладывала к глазам.