Но, повторяю, основную мысль Вы, Павел Андреич, передали верно: угрозы и оскорбительный тон! Правда, в плане объёма и формулировок Вы как бы это выразиться помягче Ну, нельзя так писать официальному лицу! Нынче так не пишут! Ну, сами послушайте Читаю с купюрами.
Наташа откашлялась. Дальше ей пришлось откашливаться «до самого финиша».
«Ясновельможный пан атаман! Если ты, твою мать, сукин сын и сучий потрох, хохлацкая морда, галушка недоеденная, пропустишь через свою территорию банду Якина, то мы тебя, козла вонючего, выбляд»
Тут Наташе уже пришлось не откашливаться, а зайтись в кашле. Выходила она из него багрового цвета и вряд ли только от физических нагрузок.
Извините, но дальше я читать не могу не только вслух, тем более при мужчине, но даже и про себя!.. Я понимаю, что Вы исходили из лучших побуждений. Но сегодня и запорожцы написали бы письмо турецкому султану иначе!
Наташа заблуждалась относительно художественных и литературных предпочтений Концова. Картинных галерей Павел Андреич не посещал, книг не читал, а в учебниках для церковно-приходской школы, каковую он с трудом окончил в объёме четырёх классов, иллюстраций такого рода не было. Возможно, именно за то, что он был столь «девственно чистым», его и любили женщины. Во всяком случае в том числе и за это. Поэтому Концов и не думал подражать: писал, как Бог на душу положит. И не его вина была в том, что Бог «положил», не скупясь.
Вот, в силу этих причин Ваше сочинение и не годится.
Наташа украдкой покосилась на капитана и всё же перешла от вводной к резолютивной. Рискнула.
Его следует заменить другим. Вот этим.
Концов взял в руки листок, молча прочитал и сделал «страшную» мину.
И это всё?!
Этого достаточно.
А я старался! Я надрывался!
Капитулируя, Павел Андреич махнул рукой, вздохнул и определил лист в нагрудный карман. Беспартийная Наташа имела теперь основания перекреститься хотя бы в душе.
Кстати, а как Вы замените письма? Пакет-то будет опечатан! Вы продумали механику дела?
Вместо ответа Концов «убил» её презрительным взглядом.
По этой причине «убитой» осталось лишь вздохнуть и развести руками.
Ну, тогда переодевайтесь в железнодорожную форму. Так как мы опоздали с подменой в штабе, придётся делать это в купе. Сейчас я проведу Вас к железнодорожникам. Вы сядете с ними на паровоз, и, следуя их инструкциям, проникните в купе. Ну, а дальше
Договорить Наташа не смогла. Опять же по причине «взгляда-выстрела».
Тогда одна просьба. На дорожку: никакой самодеятельности! Без донкихотства, пожалуйста!
Без дон чего? заинтересовался Концов.
Без донкихотства! То есть, никакого ненужного героизма! Был такой литературный персонаж дон Кихот. Из романа Сервантеса.
Не читал, обрадовал бы Концов любую женщину, окажись она на месте связной. Да и связную, не исключено, обрадовал бы, не будь она связной.
Переодевайтесь, Павел Андреич: у нас мало времени. Точнее, совсем уже нет.
Беспрестанно критикуя бывшее в употреблении одеяние железнодорожника, Концов с трудом натянул его на своё тело, некогда худое, а теперь потерявшее от тягот штабной жизни былые очертания.
Как последний бродяга, твою мать!
Брезгливо оглядев себя, Концов решительно приговорил новое старое обличье.
Ладно, пошли!
Тёмными задворками, минут за двадцать пешего хода они с Наташей дошли до заросшего бурьяном пустыря, выходящего прямо на депо. Всю дорогу Концов падал не только в ямы, но и духом. Вопреки себе, он даже не пытался «ухаживать» за Наташей, несмотря на то, что всё: и соблазнительная фигура связной, и не менее соблазнительная темнота позднего вечера, располагало к тому.
Метрах в тридцати от них маячила какая-то фигура, неразличимая в мертвенном свете намечающейся луны.
Вот он! провела опознание Наташа. Дальше Вы сами. Подойдёте к нему, и скажете: «Здравствуйте, Харлампий Онфимыч, я от Платон Иваныча». Он в курсе.
«Харлампий Онфимыч»!
Концов презрительно скривил губы и сплюнул в бурьян. Как ни крепилась Наташа а не удержалась «на дорожку».
Извините, Павел Андреич, но паровозник из столбовых дворян сегодня отдыхают! Так что, берите то, что есть!
Концов тоже «на дорожку» игнорировал бестактный выпад, сунул руки в карманы и молча двинулся навстречу судьбе и её провожатому.
Харлампий Онфимыч? обдало Наташу нескрываемым презрением.
Вы от Платон Иваныча? почему-то нарушил конспирацию паровозник.
Отвечать по форме!
Наташа со страхом подумала, что Концов поставит сейчас железнодорожника во фрунт, и, не дай, Бог, выйдет с критическими замечаниями в челюсть. Но Концов в очередной раз изменил себе.
Веди, «Харлампий Онфимыч»!
Столько яда было в голосе Концова, что Наташа отказалась от намерения перекрестить его хотя бы в спину. Точнее, она перекрестила его но только плевками. Не дожидаясь, пока фигуры скроются из виду, она резко повернулась и ушла.
Проходя мимо сторожевой будки, Концов зацепился за какую-то железяку, и, неловко взмахнув руками, рухнул в бурьян. При этом он ещё и умудрился растянуться во весь рост. Другой бы на его месте немедленно вскочил на ноги и удалился, не привлекая к себе внимания. Но Павел Андреич зафиксировал падение и вывернул голову в сторону торчащего у будки сторожа.