Едва несчастная дверь обрела покой, «Нумизмат» кубарем скатился с лестницы. Уже в штанах.
Наташенька, я скоро!
Через двадцать минут Михаил Николаевич знал всё, что уже знали Наташа и «Нумизмат».
То-то я думаю: с чего это Концов вдруг предался мукам творчества! А это, оказывается, вариация на тему запорожцев и их письма султану! Ладно, «нехай» пишёт! А мы с Вами, дорогой Платон Иваныч, должны продумать в деталях операцию изъятия письма у посланца Кобылевского. Силовые методы отпадают. Это «чревато» а Концов ещё нужен мне. Хотя бы в качестве прикрытия. А он ещё и подслушивать умеет.
«Нумизмат» не мог не рассмеяться: Концов был свой но малосимпатичный.
Поэтому всё должно быть сделано тихо, без шума и пыли. Внешне задача выглядит просто: незаметно изъять письмо, и незаметно же его подменить. Изымать и подменять будет Концов эта работёнка, как раз, для него. Вопрос: где и как?
Михаил Николаевич ушёл глазами в сторону и задумался вслух.
В штабе? Можно и в штабе, если, конечно, наш романист закончит свою эпистолу до отъезда Усикова на вокзал. А если не закончит? Я ведь не могу его поторопить. Надо продумать запасной вариант.
? «поучаствовал» ««Нумизмат».
Поезд! Мы должны продумать вариант подмены в поезде! Нашему искателю приключений надо будет разъяснить, что речь идёт именно о подмене, но ни в коем случае не об отъёме!
Сделаем!
«Нумизмат» задумался указательным пальцем в переносицу.
А насчёт поезда думаю так: есть у меня в депо знакомые железнодорожники, которые могут провести Концова на паровоз.
А дальше, подхватил Михаил Николаевич, Концов по крыше выходит на Усикова, ждёт, пока тот не покинет купе, и
Творческий энтузиазм штабс-капитана скоропостижно иссяк.
Платон Иваныч, а по какой причине Усиков его покинет? Для этого ему, как минимум, должно «приспичить»! А вдруг не «приспичит»? Как его выманить в коридор?
Чёрт его знает, Михаил Николаевич! честно почесал за ухом «Нумизмат». Но штабс-капитан тоже хотел знать даже не будучи чёртом.
Посоветуйтесь с Вашими железнодорожниками.
А это мысль, Михаил Николаевич! Лечу!
Перед «отлётом», усмехнулся штабс-капитан. Вечером я жду Вас для окончательной шлифовки деталей. Честь имею!
Через полчаса «Нумизмат» уже находился в депо. Здесь все и начальство, и рабочие хорошо знали этого жуликоватого и оборотистого предпринимателя. Поэтому ему не составило труда «выбрать объект соблазна». Им оказался грубый на вид, бородатый мужик средних лет по фамилии Косоротов. Тот уже неоднократно выполнял щекотливые поручения «Нумизмата», связанные, правда, не с политикой, а с коммерцией. Точнее, с контрабандой и спекуляцией, что Платон Иваныч считал нормальными коммерческими операциями.
Косоротов, имевший на шее семь едоков, не считая себя, никогда не отказывал щедрому на вознаграждение «Нумизмату». Не отказал и в этот раз, хотя сразу же почувствовал нехороший подтекст.
Не хотелось бы иметь дело с контрразведкой, потому что
Изложить мотивировку опасений он не успел: в руках «Нумизмата» уже блеснули «фамильным благородством» золотые червонцы. Самый убойный довод против всех опасений.
Изложить мотивировку опасений он не успел: в руках «Нумизмата» уже блеснули «фамильным благородством» золотые червонцы. Самый убойный довод против всех опасений.
Ну, да, где наша не пропадала!
Когда сговорились, перешли к обсуждению деталей. Именно Косоротов предложил наделить «террориста» статусом члена паровозной бригады. Он же предложил и способ, которым предстояло выманить Усикова из купе в коридор и задержать его там минуты на две-три. По расчётам Михаила Николаевича, этого времени должно было хватить Концову для того, чтобы залезть в купе, подменить письмо и спокойно «откланяться» тем же способом.
Правда, у «Нумизмата» имелись сомнения относительно того, что пакет может оказаться в кармане кителя Усикова, а тот наверняка будет на нём в момент «вызова» в коридор. Но Михаил Николаевич успокоил Платон Иваныча: такие пакеты в карман не влезают. Потому что их туда и не кладут: noblesse oblige. Для этих целей предусмотрен специальный портфель, открыть который такому умельцу, как Концов, не составит труда.
В условленное время «Нумизмат» был в условленном месте. Михаил Николаевич подошёл одновременно с ним черта, которую деловитый Платон Иваныч ценил в людях едва ли не больше всех иных. После расчётливости и предприимчивости, конечно.
Плохо дело! «поздоровался» штабс-капитан. Операция под угрозой срыва.
«Нумизмат» побледнел, и схватился за сердце.
Концов попался?
Ну-у, Платон Иваныч! укорил соратника штабс-капитан. Нельзя так! Если по каждому поводу хвататься за сердце, нас с Вами придётся менять еженедельно. Нитроглицерин есть?
Как профессионал коммерческих рисков, Платон Иваныч обязан был иметь нитроглицерин. И он его имел.
Ну, как? Можно продолжать?
Извините, Михаил Николаевич.
Принимается. Итак, дорогой Платон Иваныч, говоря об угрозе операции, я не имел в виду Концова. Капитан жив-здоров, но он так вошёл в образ писателя, что не скоро оттуда выйдет. А Усиков, между тем, уже собирается в дорогу. Значит, письмо атаману готово. Вывод: рассчитывать на его подмену в штабе уже не приходится. Остаётся бег по крыше вагонов