Ну ладно, тебя не переспоришь, ворчит Ника, выбираясь из постели, я, пожалуй, спущусь и поем еще раз. Окей?
Ты точно выздоравливаешь! смеюсь я, Аппетит это хороший признак! Не бери творог он холодный!
Ника вприпрыжку спускается по лестнице. Я включаю пылесос и начинаю уборку.
9-
Ты будешь участвовать в моем новом проекте?
Глаза Сережи горят сумасшедшим блеском. Мы сидим в открытом кафе и я уже порядочно замерзла.
Что за проект? равнодушно спрашиваю я.
Сначала согласись, просит Сережа. Вернее, не просит, а требует.
Я не могу согласиться, если не знаю, на что я соглашаюсь.
Ну а я не могу рассказывать тебе подробности, если ты еще не в проекте, обижается Сережа.
Тогда я не соглашаюсь, отвечаю я равнодушно.
Ну правильно, Сережа откидывается в кресле и затягивается сигаретой, Вот если бы нам заплатили побольше, если бы нас раскрутил кто-нибудь, если бы кто-нибудь все оформил Тогда бы мы согласились Соизволили бы А так
Я не реагирую. Что толку?
А ты хоть знаешь, сколько у меня проблем? спрашивает Сережа, Или тебе это не интересно?
Ты же мои проблемы не решаешь, говорю я, так почему я должна знать о твоих.
Я говорю совсем не то, что думаю на самом деле. Самое смешное, что я уверена: Сережа знает, что я кривлю душой. Мне совсем не безразличны его проблемы. Несколько лет назад я была такой же: идеалы были для меня идеалами, актеры, снимающиеся в рекламе предателями своей профессии, писатели, которые писали «для толпы» просто преступниками, а музыканты, играющие в ресторанах халтурщиками. Сейчас я научилась идти на компромисс с собственными убеждениями.
Ты же мои проблемы не решаешь, говорю я, так почему я должна знать о твоих.
Я говорю совсем не то, что думаю на самом деле. Самое смешное, что я уверена: Сережа знает, что я кривлю душой. Мне совсем не безразличны его проблемы. Несколько лет назад я была такой же: идеалы были для меня идеалами, актеры, снимающиеся в рекламе предателями своей профессии, писатели, которые писали «для толпы» просто преступниками, а музыканты, играющие в ресторанах халтурщиками. Сейчас я научилась идти на компромисс с собственными убеждениями.
Думаю, Сережа тоже придет к этому, иначе его просто запишут в сумасшедшие.
Так что же ты решила? спрашивает он так, как будто я не дала ему ответ десять минут назад.
Сначала рассказывай, а потом я решу, настаиваю я, Может, это какой-то криминал.
Я, конечно, шучу: я не могу заподозрить Сережу в том, что он хочет вовлечь меня в какую-нибудь грязную историю.
Я не могу рисковать своей информацией, с пафосом говорит Сережа.
Тогда я не понимаю, о чем мы говорим, вяло возражаю я, Я тебе ответила.
Я знаю, что ему без меня не обойтись. И он это знает. Но в самой глубине души. На поверхности ему кажется, что я просто набиваю себе цену.
Мне не нравится его важный тон. В такие минуты он становится еще более жалким, чем обычно. Но и подчиниться его требованиям мне не хочется сразу.
Подумай хорошо, говорит он мне, потом, когда исследование будет завершено («Слово-то какое!» думаю я), ты очень пожалеешь, что не приняла в нем участия
Я, кажется, достаточно, была подопытным кроликом у тебя, говорю я, так что не нужно
Мы препираемся еще некоторое время и, конечно же, я соглашаюсь поучаствовать в эксперименте. Не потому что я не могу отказать. Просто я понимаю, когда человек загнан в угол, даже, если он сам этого еще не видит
10-
Наблюдать за тем, как Тамара провожает мужа на работу зрелище презабавное. Меня даже задевает то, как этот солидный, умный и дальновидный человек попадается на все ее «крючки». Я тешу себя надеждой на то, что он все видит в реальном свете, просто делает скидку на ее молодость и недостаток ума.
Тамара редко встает в такую рань. Но сегодня она, по-видимому, изображает декабристку, которая провожает мужа в Сибирь и собирается следовать за ним. Она бледная и усталая прямо с утра. Семен Михайлович тоже выглядит не лучшим образом в его возрасте, наверное, бессонные ночи не способствуют цвету лица. Он явно нервничает и это заметно мне, но, кажется незаметно Тамаре.
Они стоят на веранде и она, в накинутом на плечи пальто, прижимается к его груди. Она что-то активно говорит ему, кивая головой, так, как будто провожает его на фронт. Я думаю, что он опаздывает, но не решается отнять ее от себя. Они целуются долго, и я начинаю замечать, насколько в этой сцене Семен Михайлович не на своем месте. Поцелуи молодой пары на лавочке я воспринимаю абсолютно нормально мне в голову не придет обвинять их в чем-то, это их дело и ПРАВО! Так и Семен Михайлович имеет право быть сильным, жестким, центральной фигурой во всем!
Я стараюсь не смотреть на них, но поневоле отмечаю, что Тамара выглядит прекрасно в сценах с поцелуями она как рыба в воде, каждое движение уместно. И еще я понимаю, что в таких ситуациях, наверное, не нужно слов. Наблюдая за ними сквозь стекло, я понимаю, что совсем неважно, что в этот момент говорит Тамара. Она прекрасна! Хоть и немного фальшива.
Семен Михайлович сейчас какой-то слишком уж солидный, даже старый. Не годится ему целоваться на крыльце! Не годиться и все! Но он смотрит ей в глаза и, кажется, не может оторваться.