8
8
Да какое там, к Аллаху, совпаденье!
Нервно Сашка теребит бородки паклю.
Говорю вам, братцы, это провиденье,
Божий знак! А ну-ка, Лёнь, плесни мне каплю!
Лёнька главный разливальщик-дозировщик,
Он теперь в себе уверен, губы влАжны,
Он с бутылкой, как с жезлом регулировщик,
Его действия спокойны, точны, важны:
Нет, Сашок, о капле речи быть не может!
Полстакана для тебя сейчас на пользу!
Утопи-ка ты червя, что душу гложет,
Водка, верь, любую выдернет занозу!
Лёвке столько же налью, а каскадёру,
Правда, каплю, символически, для виду.
Ты не против? Бросил Лёнька взгляд
на Жору.
Если против, то скажи, не прячь обиду!
А себе какую дозу ты наметил?
Хмыкнул Лёва. Просвети-ка нас, дружочек.
Лёнька думал миг один, потом ответил:
Я без доз, хлебну из горлышка глоточек!
Лев раскуривал гаванскую сигару.
Он курил довольно редко, но, бывало,
В плен попавши к алкогольному угару,
В нём желанье страсти пагубной всплывало.
Ну и долго будем дым глотать в молчаньи?
Оглядел ребят он тёмными глазами.
Помолчать изрядно любят англичане,
Мы же, русские, известны голосами!
Это, Лёва, ты чуть-чуть поторопился,
Пальцем Жорка погрозил ему игриво,
Ты, конечно же, в Россиюшке родился,
Но вот корни-то твои из Тель-Авива!
Да тебе бы помолчать, грузО-кореец!
Лёвке явно эта тема бьёт по почкам,
Ты ж по виду недоразвитый индеец!
Сядь на лошадь и гоняй её по кочкам!
И посыпались эпитеты, глаголы,
Темпераментом напОенные сочно,
Вряд ли их ребята вынесли из школы,
Я не помню там такого, это точно!
Лёнька хмыкнул и налил ещё по кругу:
Вы, ребятки, я смотрю, совсем приплыли!
Это ж надо, тыкать нацией друг другу!
Жаль, без вашего совета вас родили!
Мы ведь все почти тут явные гибриды,
Только Сашка, вон, породистый, зараза,
Так давайте спрячем к чёрту все обиды
До иного, исключительного раза!
В Лёньке кровь эстонки тихо протекала
С русской вместе, но страстишки убивала,
Жар эмоций продуктивно охлаждала
И спокойствие в итоге порождала.
Не пойму, в дурдоме я иль на погосте?!
Сашка выкрикнул породистый. Ребята!
Вы забыли? Здесь, в земле, Серёжки кости
Друга нашего любимого и брата!
Мы с пелёнок вместе жизни суть хлебали,
Из одной сосали баночки сгущёнку,
Друга дружки наций мы не замечали,
Да влетит ли чушь такая в мозг ребёнку!
Что теперь случилось с вами? Повзрослели?
В панцирь чёрствости оделись, как по моде?
Да, обветрились сердца и огрубели,
Растеряли нежность в жизненном походе!..
Сашка грустно улыбнулся, влил глоточек
Тёплой водки в рот сухой, но поперхнулся,
За оградку сплюнул, взял из брюк платочек,
Вытер губы им, глаза и отвернулся.
Зря вбиваешь, Сашка, в нас эмоций гвозди,
Аккуратно Лёва пепел сбил с сигары,
Мы ж о нациях базарим так, без злости,
Впав в объятия товарищеской свары.
Посмотрел бы на себя со стороны ты
В миг, когда ты к этой сваре впал в объятья:
Скулы блЕдны, глазки злостью поприкрыты,
А кадык, как поршень, тянет вверх проклятья!
Жорка тут же спародировал толково,
Как проклятия рождались в Лёвки чреве.
Все смеялись, лишь Сашок смотрел сурово:
Ты-то сам шипел, как тощий змей на древе!
Жорка в мышечный корсет был упакован,
Каскадёр ведь дело, знамо, силовое,
Но зато прослойкой жира не был скован
Ну не любит жира тулово худое!
Прав ты, Сашка, все мы очень изменились,
Бросил он, да и не в лучшем направленьи,
Явно бесы в нас рогатые вселились
Мы живём в каком-то мерзком озлобленьи!
Жизнь нас давит всё сильней, как гидропрессом,
Вьёт канат из нас и в петлю его крутит,
Мы же молимся не богу интересам,
Наплевав на то, что было и что будет!
Ну-ка, Лёнька, всем налей стакан до краю,
Будем пить, плевав на наций разделенье,
За Серёжку, ведь он слышит нас, я знаю,
И за птицу эту божье провиденье!
9
Яма вышла глубиною до подмышек,
В яме аист, рядом пятеро мальчишек,
Непривычно успокоены и кротки,
У Серёжки на щеках кривые тропки.
Всё по древним ритуалам совершали:
Горсть земли поочерёдно вниз бросали,
Над могилкой холмик сделав неумело,
Помолчали, в думы впав оцепенело.
Первым Лёвка разорвал молчанья плёнку:
Хватит, ребя, слёзы лить по аистёнку,
Да какой бы ни была прекрасной птица,
С человеком никогда ей не сравниться!
И ещё: ведь вечной жизни нет на свете!
Или вы о том не слыхивали, дети?
Так послушайте меня, авторитета,
Все мы будем там, где нынче птичка эта!
Пацаны, а правда, Лёнька встрепенулся,
Что мы плачем, будто свет перевернулся?
Мы о птичке все потом повспоминаем,
А сейчас пойдёмте, мячик попинаем!
Точно, парни, Жорка шумно потянулся,
Интерес в его глазах тотчас проснулся,
Ну, пойдём играть, а то чего-то тошно,
Я и мячик подкачал с утра нарочно.
Мы уже почти неделю не играли:
То в лесочке голубику собирали,
То по Утру или с вечера рыбалка,
А футбол всё мимо. Мне так очень жалко!
Сашка тоже оживился: Слышь, Серёга,
Может, правда, поиграем хоть немного?
Позабудешь ты в игре свои печали,
Да и мы уже порядком поскучали!
Но Серёжка будто слов друзей не слышит,
На его лице узор из скорби вышит,
Взгляд упёрт в неровный холм могилки свежей,
И наивности во взгляде нету прежней.
Слушай, Лёвка, вы идите, мы же после,
Я побуду здесь чуток, Серёжки возле,
Ведь ему сейчас тоскливо, тяжко, плохо,
Сашка горького не сдерживает вздоха.