Подошел к комнате деда и постучал:
Дедушка.
Да, да!
Я там ванну помыл, сейчас набираю тебе.
А, ну хорошо, сейчас иду.
Дед вышел из комнаты, внук смотрит, а возле кровати её тапочки стоят и дедовы шлёпанцы рядом, друг перед другом.
Николаич посмотрел на Маринку, а она босяком. «С ней дедушка явно спит!», радуясь за деда, подумал внук, «Там глядишь, у меня племянник появится!».
Вспомнив всё это в свой последний визит, Николаич пожалел, что Маринки нет рядом с дедом.
Внук уехал от деда весь расстроенный, но с надеждой, что тот выздоровеет, но этому не суждено было сбыться.
Вскоре дед Василий умер.
Глава седьмая. Родители Николаича
В 1943 году отцу Николаича исполнилось 18 лет и его призвали в действующую армию. Василий Терентьевич пристроил его к другу, командиру полка, и попросил присмотреть за сыном.
Друг направил Николая в орудийный расчёт противотанкового орудия.
В конце войны Николая избрали комсоргов полка.
Он молил Бога, чтоб его не приняли в партию. Так как во время атаки при наступлении первыми погибали комиссар и коммунисты.
Потому, что там было действительно так, как потом показывали в послевоенных фильмах.
Чтоб поднять солдат в атаку, бросался клич: «Коммунисты, вперёд!».
Коммунисты крестились, вставали и шли за своим комиссаром, а не коммунисты уже шли за ними.
В то время на передовой, вступление в партию в среде пехотинцев не было почётно, а равносильно, что человек сам себе подписал расстрел.
После войны вступление в партию начали потихоньку опошлять. Вступали в партию то завистники, то попутчики, то примазывавшиеся, то из-за карьеры.
Это стало одной из причин, по которой произошло то, что случилось в 1991 году.
К 1945 году Николай стал командиром противотанкового орудия.
Шло наступление, в одном из боёв, его орудие разбило.
Их всех собрали и поставили задачу: надо прорваться на ту сторону к немцам. «Вот я с трёхлинейкой бегу, вспоминал позже Николай, и молю Бога, чтоб не меня убило».
В Берлине в 1945 году в атаку шли наши с винтовками, с карабинами, автоматы были у немногих.
У немцев артиллеристы, и танкисты были хорошо обучены, они были снайперы.
Больше трёх раз немец в одно место не стрелял. Если с двух раз не попал, то с третьего раза точно попадёт. А мы бухали, бухали и не всегда попадали.
Больше трёх раз немец в одно место не стрелял. Если с двух раз не попал, то с третьего раза точно попадёт. А мы бухали, бухали и не всегда попадали.
В Берлине был случай, непосредственным свидетелем которого оказался Николай.
Это произошло когда брали дворец Гиммлера.
Перед дворцом немцы поставили три танка, и они всё стреляют по очереди: один, второй, третий. Улица прямая и они всю расстреливают, невозможно ни орудие выкатить, ни самим солдатам выбежать.
Была дана команда: «Орудие на прямую наводку!».
Наши орудие хватают и принялись выполнять команду. Но пока выкатили, пока прицелились, танки бух, бух, и нет орудия. Второе также разгромили.
У одного из орудий командиром был сержант, русский, шёл из Сталинграда.
Сам рыжий, рыжий, а вся прислуга, орудийный расчёт узбеки. Они по-русски плохо понимали, так он выучил узбекский быстрее, чем они русский.
Командир орудия говорит:
Разрешите, я!
Да ради Бога, с радостью согласились все, хоть на десять, двадцать минут отсрочка от расстрела.
Он даёт своим команду, заряжают орудие, он сам к прицелу, подвёл, а бойцов просит:
Вы нас разгоните, а дальше мы сами.
Бойцы разгоняют орудие с расчётом из-под арки. Орудие под арку покатилось, а бойцы назад спрятались.
Выскочив на улицу, его расчёт разворачивает орудие, он уже за прицелом, стреляет и попадает первому танку под башню.
Тут же стоит узбек, кидает второй снаряд, и стреляют во второй танк.
Два они успели подбить, оба танка не успели выстрелить, растерялись немцы от такого напора.
В это время в них стреляет третий танк и сразу попал. Он был снайпер: два раза выстрелил и два раза попал. Орудие разбито, всех разметало.
Командир орудия остался жив, но ему повредило позвоночник.
Выбежавшие бойцы положили его на доску и оттащили во двор. Начали оказывать первую медицинскую помощь и звонить, вызывать санитарную машину.
Бойцы кругом прошли, смотрят: два танка горят, третий ничего не видит. Уже его можно добить. Командир орудия решил исход боя.
Приехал командующий. Снял со своей груди звезду героя, навесил ему. Дал указание написать представление на Героя Советского Союза.
Командира погрузили в санитарную машину и увезли. Что стало с ним в дальнейшем неизвестно.
Когда взяли Рейхстаг, после взятия Берлина, начался грабёж магазинов, брошенных убежавшими владельцами.
Дали команду: посылки домой можно отсылать. Всем назначили вес. Рядовому по пять килограмм, командиры больше.
Командир полка говорит:
Коль, ну проедься по их магазинам. Собери мне чего-нибудь, отправь жене и двум дочкам.
Николай сел в американскую эмку и поехал. Подъехал к одному из магазинов, оказался шляпным.
Он подумал: «Что по магазинам ездить, можно и здесь взять!».
Он набрал кучу шляп, тюк целый упаковал, они лёгкие, вес проходил, и отправил это жене командира. Потом ещё что-то отправляли.