Бальдор следил за ними с нарастающим восторгом.
Работает! Они подчиняются ей, как своей королеве! Вергина! Мы сделали это!..
Он не стал дольше любоваться своим достижением, а примотал к палке тряпку со снотворным и усыпил новоявленную королеву, затем остальных муравьев. Вошел вовнутрь, быстро связал всех и, оставив дверь открытой, побежал к лаборатории, на ходу скидывая доспехи. Время пришло. Ждать дальше бессмысленно.
Бальдор стоял в одном исподнем белье перед разложенными на столе двумя точно вымеренными порциями грибов: мут Вергины и мут муравьиной королевы эта смесь должна сделать из него муталюда-великана способного к воспроизведению миллионной армии до смерти преданных воинов-убийц. Было ли ему страшно? Нет. Было только невероятное предчувствие чего-то всеобъемлющего, всеохватывающего чувства власти, жажды мести и завоеваний!.. Он взял гриб из правой кучки, внимательно осмотрел Вергина и сунул в рот. Разжевал: пресный, слегка горьковатый вкус, похожий на мягкую размоченную древесину. Медлить нельзя! Бальдор быстро съел обе порции, запил водой, закрыл дверь, подпер палкой и улегся на кровать.
Прошло минут десять ничего не происходило. Живот бурлил и урчал. Отрыгивалось старыми плесневелыми портянками. Бальдор поджал колени к груди так было гораздо лучше и неприятные ощущения сразу ушли. Глаза смыкались, тело деревенело, и любое движение давалось с трудом казалось ненужным и утомляющим. Хотелось спать. Бальдор закрыл глаза. Мысли успокаивались, и любое их пробуждение походило на бросание тяжелых булыжников в спокойное озеро. Становилось тепло и уютно. Звуки удалялись, пока вовсе не стихли, а вместе с ними исчез и весь мир растворился в спокойствии сознания. Тело и разум больше не принадлежали Бальдору за дело взялись грибы.
Но насладиться спокойствием в уютном мире без желаний, чувств и тревог не получилось: резко проснулась жажда глотка воздуха. Она стремительно росла, росла, отодвигая безмятежность со скоростью лавины. И вот уже не в силах противиться желанию, Бальдор распрямился что-то лопнуло, тело обдало прохладой. Во рту засел вязкий комок сплюнул, откашлялся. В голове зашумело. Вдох! в легкие попали остатки слизи зашелся кашлем. Наконец продышавшись, он поднял непослушную руку и протер глаза они показались огромными и лицо: толстая грубая кожа, нос, как дыня, рот! в него легко залазил кулак! Бальдор слегка прикусил ладонь странное чувство. Проснулся голод. Внутренности прямо свело от мысли о еде. Следом пришла жажда. В горле словно прошла песчаная буря.
Серый свет, хоть и не был ярким, но резал глаза. Бальдор попытался встать ноги не слушались. Ноги? Ноги?! Он посмотрел на четыре толстых конечности четыре прочных шипастых лапы с крючками на концах. Между ними болталась тяжелая бронированная груша его потроха. Бальдор прямо почувствовал спазмы желудка внутри этого мешка.
Уууааа! прохрипел он вставая.
Ноги разъехались Бальдор упал, стукнувшись головой о стенку лаборатории хлипкая конструкция сотряслась от могучего удара, затрещала; посыпалась пыль и сажа. Боли не было. Бальдор ухватился когтями за щели в полу, зацепился одной лапой за стенку и одним рывком встал, врезавшись головой в потолок треск, пыль, сажа. Вместо боли тупое раздражающее касание. Стены начинали давить, хотелось наружу там что-то важное. Его влекло неуемное желание знание, что там что-то есть. Оно прямо светилось в сознание неопределенной формой, но такой желанной и знакомой.
Бальдор перекинул цепкую лапу к двери подтянул тело, встал. Он откуда-то знал, что надо убрать подпорку, чтобы открыть дверь. Удар! толстый кол вылетел, и мир навалился, словно разноцветная волна из бескрайнего океана, погруженного в серую мутную дымку. Лапы утонули в песке. Поднимая пыль, Бальдор побежал к вольеру: туда вел четко различимый след, запах или, как ему показалось, даже вкус все вместе сложилось в точное знание еда! Бальдор слегка удивился новому восприятию, совершенно не обратив внимания на то, что зрение значительно ухудшилось, и за пределами обожженной поляны лес был окутан туманом.
В вольере шевелились шесть связанных тел: пять пахли одинаково и очень знакомо, будто когда-то они были одним целым с Бальдором, а одно тоже знакомо, но сильно, едко, до спазмов в челюстях. Брызнула слюна, клацнули зубы голод смел мысли. Бальдор сунул голову в крохотную дверцу вольера, затем протиснул плечи и, ухватив зубами мягкую остро пахнущую тушку, выволок наружу. Рассматривать, принюхиваться, пробовать, смаковать все это не для первого блюда. Бальдор вцепился стальными челюстями в дрожащую плоть потек теплый соус, захрустели кости, хрящи, заскрежетал песок, заскрипели веревки. Он рвал тело на части, помогая себе руками, крошил кости, перемалывая каменными жерновами зубов, и проглатывал огромные куски.
Когда все было кончено, он облизал соленые губы и посмотрел на вольер. Желудок заурчал, требуя добавки. Бальдор прыгнул на крышу хлипкой конструкции металл заскрипел, заскулил; веревки лопнули, и клетка обрушилась. Одного муравья придавило панцирь треснул, и по песку потекла жижа внутренностей. Бальдор вцепился руками в стальные прутья и рванул связанные решетки разлетелись как щепки. Он подскочил к раздавленному насекомому и стал пить горьковатый с кислинкой коктейль прямо из панциря. Затем подхватил рукой остатки и засунул в рот. Прыгнул к следующему извивающемуся муравью и откусил голову она лопнула во рту как спелая клюква. Оторвал ножки и одну за другой проглотил, почти не жуя. Потом кислое брюшко и все остальное исчезло в пасти гигантского мутанта-великана. Он бегал от одного насекомого к другому и откусывал им конечности, головы, перекусывал пополам тела и пил внутренности, хрустел панцирями и отплевывался веревками.