Судя по всему, в Ирландии, решила Артемида, хотя, по большому счету, не все ли равно. Для нас сейчас важнее решить сможем ли мы управиться с этой лодкой вдвоем?
Сможем, успокоил ее Тристан, тут грести всего ничего. Вон за той излучиной реки селение. Там я оставил коня, и старого слугу. Думаю, что вельды не откажут победителю злого чудовища, и дадут в помощь несколько крепких парней.
Изольда хитро улыбнулась (раньше, на Олимпе, Геракл не замечал в Артемиде столько бесшабашного озорства наверное, от Лешки набралась) и дополнила его речь:
И благодарные вельдки тоже не откажут герою!
Богиня как в воду смотрела, благо, что ее вокруг лодки было предостаточно. Вельды, узнав об избавлении от страшного соседа, устроили праздник. Место рядом с героем, нахально отодвинув в сторону саму Артемиду, заняла девица умопомрачительной красоты. Бранжьена так она назвалась на пирушке, которая закончилась поздно ночью, практически ничего не ела. Она бесцеремонно смотрела на Тристана, обещая блудливым взглядом неземные удовольствия, а под столом ее незанятые ничем ручки начали творить непотребство даже раньше, чем староста селения поднял первую чарку с шибающим в нос самогоном в честь победителя Морхульта. Так что Тристан не узнал, насколько поздно отошли ко сну этой ночью вельды; ну и Артемида вместе с ними.
Бранжьена буквально бегом утащила его в хижину, и там, в темноте, набросилась на него яростней, чем дикарь. Одолженная Изольдой рубаха тоже превратилась в лохмотья; штаны Геракл едва успел стащить сам. А девушка уже смутно белела в темноте обнаженным телом. Если бы не тысячелетний опыт Геракла, их общее с Тристаном тело так и осталось бы в этом жилище, испепеленное женской страстью. Но герой, мужественно переждав первый натиск неистовой красавицы, взял в руки сначала ее полные груди, вызвав громкий стон, потом все остальное, и унес Бранжьену в страну, куда можно попасть только вдвоем, помогая друг другу руками, ногами, всем, чем угодно так, чтобы уже непонятно было, какие части тела жадно ласкают благодарные партнеры. Уже под утро Геракл, уставший, как никогда раньше в этой жизни, с трудом натянул на себя остатки одежды, вышел на улицу, и сел на покосившуюся лавочку. Покопавшись в памяти, он нашел подходящий анекдот:
А давайте и правда беречь мужчин! Их же меньше! На всех может не хватить Давайте относиться к ним гуманнее! Поймали вечером отпустите утром!
Рядом недоуменно прислушивался к словам незнакомого языка староста селения.
Не знаю, что за странные слова говоришь ты, благородный господин, негромко засмеялся он, но на Бранжьену твое заклинание вряд ли подействует. В своей страсти она ненасытна; а уж если ей понравился парень Судя по тому, что ты вышел, хоть и с трудом, а она по-прежнему спит, теперь тебе от нее не избавиться, господин Тристан. Единственный выход немедленное бегство!
На высокое крыльцо выскочила чаровница, обмотавшая вокруг стана платье. Увидев Тристана, блаженно щурящегося на утреннее солнышко, она облегченно вздохнула и рухнула рядом, потянувшись так широко и заразительно, что платье практически полностью сползло на скамью, и дальше на травку; а староста замер рядом с открытым от изумления ртом. Геракл представил себе, что вот так же с вожделением и некоторым испугом на девушку смотрит король Марк, и
В-общем, вместе с шестеркой гребцов в дальнейшее плаванье отправились, кроме богини с полубогом, еще и конь Тристана и новая служанка королевской невесты Бранжьена. Сам герой почти целый день проспал на палубе; лишь однажды, когда лодка пристала к берегу на поздний обед, проснулся от нежного прикосновения девичьей ладошки. Во сне Тристан в очередной раз переживал ночное приключение, поэтому открыл глаза со вздохом на губах: «Бранжьена!», и тут же попытался вскочить, увидев перед собой смеющуюся богиню. С Артемидой он поделился своими планами еще на берегу, и потому совсем не удивился, когда она показала взглядом на штаны Геракла, едва не лопающиеся от напора плоти.
Да уж, похлопала она по плечу смущенного полубога, чувствую, что от «яблочка», которое ты собрался преподнести своему королю вместо свадебного подарка, до конца плаванья останется один огрызок
А ночью, не дожидаясь, когда остальные путешественники отойдут ко сну, Бранжьена опять ловко подкатилась под бочок Тристана, готовая к новой «схватке»
Река на равнине несла свои воды медленно; гребцы, расслабленные палящим солнцем и равнодушным отношением господ к их трудовым подвигам, ворочали веслами еще медленней. На четвертую ночь Тристан был готов вскочить на пасущегося рядом коня и умчаться прочь все равно куда, лишь бы подальше от ненасытной вельдки. В то же время что-то неизмеримо могучее тянуло его к этой девушке; не любовь, и не другое подобное человеческое чувство. Только теперь Геракл понял, почему староста не раз обмолвился о колдовстве, а главное, отчего он так легко отпустил из селения молодую работящую девку.
Во всех остальных отношениях Бранжьена не вызывала никаких нареканий. И за госпожой ходила, словно Артемида и в этой ипостаси была истинной богиней, и готовила прекрасно, и слова лишнего себе не позволяла пока не наступала ночь. Наконец, в разгар пятого дня, вдали показались стены замка короля Марка. До сего дня Тристан считал их родными; теперь же он с радостью бы проплыл мимо, отправился вниз по реке, и дальше да хотя бы через пролив, в Британию.