Внимая мне, и о себе внимал
С ее чела, как и со мной то было,
Сорвали тень священных покрывал. 114
Образ Богородицы всегда с Пиккардой, Данте видит блеск Его справа от её тени. Пиккарда уточняет: с чела Богородицы также сорваны священные покрывала девственности.
Эта мысль крамольна сама по себе, она опровергает известный Христианский миф о Непорочном Зачатии и Непорочном Рождении Христа. Но, разум подсказывает простую мысль: женщина не может зачать и родить, будучи и оставшись непорочной девственницей. Почему Данте срывает с Богородицы покров девственности тема другой книги.
Когда ее вернула миру сила
В обиду ей и оскорбив алтарь,
Она покровов сердца не сложила. 117
То свет Костанцы, столь великой встарь
Кем от второго вихря, к свевской славе,
Рожден был третий вихрь, последний царь». 120
Так молвила, потом запела «Ave
Maria», исчезая под напев,
Как тонет груз и словно тает въяве. 123
Мой взор, вослед ей пристально смотрев
Насколько можно было, с ней простился,
И, к цели больших дум его воздев, 126
Я к Беатриче снова обратился
Но мне она в глаза сверкнула так,
Что взгляд сперва, не выдержав, смутился;
И новый мой вопрос замедлил шаг. 130
Когда насильно Богородицу возвращают миру, выдав замуж за Иосифа Обручника, оскорбив тем самым алтарь девственности, она, неколебимая сердцем, остаётся девственницей. Её покоит самый вышний град за то, что она, не лишившись девственности, от второго вихря Бога-Святого Духа рождает третий вихрь Бога-Сына Спасителя Иисуса Христа, последнего Царя Царей. При этом Пиккарда связывает Богоматерь со светом великой Костанцы (в итальянском тексте luce de la gran Costanza) и делает дополнение, что последний Царь рожден к Свевской славе. В итальянском тексте стоит слово Soave, что следует читать, как Саваоф.
Полная формула звучит так: «К славе Господа Саваофа Бога-Отца Создателя, от Бога-Святого Духа, Непорочная Дева родила Бога-Сына Спасителя, последнего Царя Царей, Иисуса Христа воплощение Бога-Отца».
Пиккарда поёт уместный именно здесь гимн Богородице «Ave, Maria» и исчезает. Это начальные слова латинской молитвы: «Радуйся, Благодатная Мария», которая по-русски звучит так:
«Богородице, Дева, радуйся! Благодатная Мария, Господь с тобой! Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего! Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь!»
Данте, беседуя с Пиккардой, совсем забывает про Беатриче и, обернувшись, встречается с её таким испепеляющим взглядом, что смущается, забыв задать вопрос об увиденном. И понятно, почему: Екатерина Долгорукая нареченная невеста Петра II, а Елизавета Петровна сама страстно любит его, и желает быть его женой, поэтому она дико ревнует поэта.
Почему Пётр II Алексеевич и Елизавета Петровна не находят счастья в браке и не продолжают род императоров Российских? К этому находятся серьёзные препятствия не только со стороны Имеющего Власть.
Почему Пётр II Алексеевич и Елизавета Петровна не находят счастья в браке и не продолжают род императоров Российских? К этому находятся серьёзные препятствия не только со стороны Имеющего Власть.
Остаётся объяснить часто используемое Данте имя Костанца. В разных местах Комедии, поэт присваивает это имя разным женщинам, которых объединяет одно свойство в своё время они становятся полноправными правительницами своих стран (наследницами по прямой), например, дочь Петра Великого полноправная императрица Российской империи Елизавета Петровна Романова. Остаётся вопрос: «Правомерно ли применение имени Костанца к Богородице?» но это тема другой книги.
Реконструкция событий:
Балмаскарад начинается. В самой большой зале объявлена ярмарка невест. Одна половина огромной старинной залы императорского дворца, освещенная ярким светом тысяч свечей в канделябрах и паникадилах, наполняется девицами от 10 лет до, лица которых скрывают маски. В другой половине, маски скрывают лица женихов всех возрастов; все в маскарадных костюмах, от прекрасных до уродливых.
Герольды трубят, двери залы распахиваются с двух сторон и в них входят двухметроворостые великаны в масках, одетые в камзолы, шальвары, ботфорты, неотличимые один от другого. На головах у них широкополые шляпы с перьями, у одного белыми, у другого красными. Сойдясь посреди залы, они снимают шляпы и церемонно раскланиваются друг перед другом.
«Данте Алигьери» представляется великан в шляпе с белыми перьями.
«Джанни Скикки» откликается великан в шляпе с красными перьями голосом первого великана, как будто эхом.
«Огласи указ, Джанни» требует первый великан.
Второй великан достаёт из-под полы просторного камзола свиток с привязанной печатью, разворачивает его и оглашает: «Именем Его императорского Величества, повелеваю всем девицам моей империи от 10 лет, прибыть на ярмарку невест в костюмах и масках. Также повелеваю всем женихам, которым надоедает холостяцкая жизнь, прибыть тем же порядком туда же. Неявившиеся пусть пеняют на себя. Да быть по сему!».
«Исполнен ли указ, Джанни?» спрашивает первый великан.
«Исполнен, Данте» подтверждает второй. А коли, кто не исполнит, повинен смерти.