У Мильтона Молох предстаёт величественным воином и мятежником, хотя и признаётся, что не может похвалиться коварством: «Козни строить не мастак». Он призывает открыто выступить против войск Предвечного, отказавшись от коварства и мщения: «Стою за бой открытый!» (Книга II).
У Пушкина же бес Молок незадачливый чёрт, который способен лишь на мелкие козни, и вся его «деятельность» лишь иллюзии и морок, напускаемые безуспешно на монаха. Бес Молок искушает его плотскими соблазнами, то внушая ему сладострастный сон c фавнами и пастушками на пиру (очевидно, подозревая внутренний ропот его подавляемой послушанием плоти), то предстаёт перед ним виденьем в виде женской юбки. Он морочит монаха своими превращениями и всё время ускользает от него.
Обоз обычный, три кибитки
Везут домашние пожитки,
Кастрюльки, стулья, сундуки,
Варенье в банках, тюфяки,
Перины, клетки с петухами,
Горшки, тазы et cetera,
Ну, много всякого добра.
И вот в избе между слугами
Поднялся шум, прощальный плач:
Ведут на двор осьмнадцать кляч,
В возок боярский их впрягают
Сбежалась челядь у ворот
Прощаться с барами. И вот
Уселись, и возок почтенный,
Скользя, ползет за ворота.
«Евгений Онегин» (7:XXXI XXXII)
5
Христу приписывают слова о том, что в ожидании вечности всякий должен бодрствовать и держать свою лампаду зажжённой, как для свадебной процессии, так как хотя царство Бога и сильнее царства Сатаны, последнее будет существовать вплоть до его, спасителя, пришествия. Дату же пришествия знает только сам Отец, который никому не открывал эту тайну: ни Сыну, ни ангелам. (Матфей, XXIV, 36; Марк, VIII, 32). Царство Божие будет для всех такой же неожиданностью, какой для Лота и Ноя стали поразившие их катастрофы.
6
У Богдановича в сцене свадебного шествия, воспринимаемого в качестве похоронной процессии, также звучит этот древний мотив. У Пушкина этот мотив о законспирированности жениха, предназначенного Деве Марии, должен был бы прозвучать в «Гавриилиаде», однако, он там отсутствует. Выпадение этого важного мотива и соответствующего архаичного эпизода придаёт сюжету фривольное содержание «Гавриилиаде» Пушкина.
7
Евангелие от Матвея, V, 22; III, 12; X, 28; XIII, 40, 42, 50; XVIII, 8; XXIV, 51; XXIV, 30.
8
Ср. У Богдановича в «Душеньке»:
Вручают все её <Душеньку> хранителям-богам,
Ведут на высоту по камням и пескам,
Где знака нет дороги.
9
В балладе Пушкина «Жених» мы найдем также отголоски древнегреческого мифа о разбойнике Прокрусте, который орудовал в Аттике (в те времена, когда боги вершили судьбы людей на Олимпе). Злой разбойник подстерегал путников на дороге между Афинами и Мегарой и путём обмана заманивал их к себе домой, где совершал свои демонические преступления, отрубая части тела своих жертв (ср. у Пушкина в «Женихе»: «Злодей девицу губит, ей праву руку рубит»). В доме разбойника Прокруста для гостей было изготовлено два ложа. Одно большое, на которое он укладывал небольших ростом людей, и, чтобы путник точно соответствовал размеру кровати, он бил его молотом и растягивал ему суставы. Второе, куда он укладывал высоких ростом людей, было маленьким, при этом не помещавшиеся на это ложе части тела он отрубал топором.
Греческий герой Тесей, победив разбойника, поступил с ним так же, как тот поступал со своими пленниками. За свои злодеяния Прокрусту пришлось самому лечь на своё же ложе.
10
Адам Мицкевич скажет, что в этой строчке «слышится томление по бесконечности».
11
Мстительный дьявол Ада, каратель злодеяний.
12
Супостат старое русское слово, обозначающее противника, врага, недруга и даже дьявола (др.-рус. супостатъ, враг; ст.-слав. сѫпостатъ от греч. πολέμιος, ντίπαλος, σύμμαχος, πεναντίος). Произошло из двух частей: приставки «су», обозначающей противоположное действие или явление (например, мрак сумрак) и глагола «стоять» т.е. противостоять противостоящий.
13
В «Божественной комедии» Данте А. есть также сцена с высунутым языком как бесовским жестом, а также ответным жестом беса, и в этой бесовской игре, обыгрывающей человеческий верх и низ, прослеживается глумление бесов над высоким (в противоположность низкому): «Тут бесы двинулись на левый вал, //Но каждый, в тайный знак, главе отряда //Сперва язык сквозь зубы показал, //И тот трубу изобразил из зада». (Песнь XXI, стр. 136139) Пер. с итал. Лозинского М.
14
Однако, возможно, что происхождение имени беса Молока у Пушкина идёт от фольклорной традиции и является некой аллюзией старинного названия беса, охранявшего кормящую мать и младенца от злых духов, или же беса, входящего в человека посредством наговора на молоке, так как по своему звучанию имя это сходно также с Молохом, бесом-пожирателем младенцев. В народной демонологии можно также встретить свидетельства того, что дьявол (при помощи ведьм) похищает молоко у коров.
Однако, возможно, что происхождение имени беса Молока у Пушкина идёт от фольклорной традиции и является некой аллюзией старинного названия беса, охранявшего кормящую мать и младенца от злых духов, или же беса, входящего в человека посредством наговора на молоке, так как по своему звучанию имя это сходно также с Молохом, бесом-пожирателем младенцев. В народной демонологии можно также встретить свидетельства того, что дьявол (при помощи ведьм) похищает молоко у коров.