Рати, одна на другую идущие, чуть соступились
Разом сразилися кожи, сразилися копья и силы
Воинов, медью одеянных, выпуклобляшные разом
Сшиблись щиты со щитами; гром раздался ужасный
Вместе смешались победные крики и смертные стоны
Когда управление взяли в свои опытные руки военачальники, недавно толпившиеся за спиной Приама, было уже поздно. С высоких бортов врезавшихся в прибрежный песок кораблей прыгали и в соленую воду, и на тот же песок озверевшие от еще не начавшейся резни греки. Отряд, что троянцы отрядили для проверки трофейного коня, разметали в несколько мгновений. Греческие воины, уже окончательно потерявшие все признаки своей знаменитой цивилизованности и заляпанные первой кровью, хлынули в город, не жалея никого ни мужчин, ни детей, ни Нет, женщин они не резали; тащили в подворотни, а кого раскладывали на камнях прямо на улице, рядом с еще парившими кровью трупами.
Их было так много, что узенькие ручейки насильников и мародеров совсем не уменьшили напора мощного потока штурма. Николай опять впал в спасительный ступор. Отсюда, с высокой стены, где тело Кассандры в гордом одиночестве пока еще не привлекло ничьих взглядов, он сейчас чувствовал себя зрителем в кинотеатре. В самом навороченном кинозале, где к эффекту «пять-дэ» умники от кинематографа умудрились добавить запахи текущей потоками крови и гари от начавшихся в городе пожаров.
Ну что, Николаич пригласил дрогнувшим голосом Кассандру, пойдем соответствовать истории?
Пойдем, не стала сопротивляться пророчица, которая пребывала в еще большем оцепенении, а куда?
Вспоминай, грустно усмехнулся Кошкин, что об этом говорил Гомер. В храм Афины, конечно. Будем ждать Аякса Оилида
Огромный бородатый грек с окровавленным мечом в руках не дал времени спросить действительно ли это упомянутый Аякс добрался первым до тела пророчицы. Падая головой на мраморный пол, Кошкин невольно глянул на лицо греческой богини. Афина-воительница грустно улыбалась своей почитательнице. Но не более того. А секундной заминкой Кассандры тут же воспользовался грек. Меч зазвенел где-то рядом, на камнях, а насильник двумя руками рванул одеяние Кассандры в стороны, оставив ей единственным прикрытием знак царской власти на шее. А потом глухо застонал от восхищения, и не сдерживаемого ничем вожделения. Николаич уже не сопротивлялся (как все эти дни до этого), отдал волю троянке, повторив ей еще одну мудрость из будущего: «Расслабься, и получай удовольствие!». Несколько мгновений, ушедших на то, чтобы эллин тоже полностью обнажился, и острая боль в паху пронзила всю сущность Виктора Николаевича Кошкина, историка из Геленджика. Он машинально лягнул ногой, вызвав поток брани почему-то на русском языке:
Блин, Николаич, не лягайся. Я едва дотянулся до твоей ноги; сейчас вытащу тебя, не дергайся.
Кошкин совсем не радовался, пока его тащили сквозь узкий лаз дольмена опять как Винни-Пуха. А оказавшись снаружи, даже не поблагодарил; помчался в кусты, чтобы успокоить свой простатит. И лишь когда тоненькая желтая струйка перестала сочиться из вновь обретенного сокровища, которое он для надежности держал сразу двумя руками, Николаич, наконец, поверил он дома. В окрестностях Геленджика, если кто не понял.
Назад он возвращался с глупой блаженной улыбкой, в которой светилось все и умиротворение от опорожненного, наконец, мочевого пузыря, и радость от возвращения домой, а больше всего кто бы мог подумать от скорой встречи с Валентиной.
На полянке, где еще не собрали корзинку после пикника, его встретил устремленный в грудь палец Николая.
Что это?!
Душу и тело Кошкина что-то царапнуло точно в том месте, куда почти упирался своим ухоженным ногтем похожий на длинную сардельку палец. Он схватился за изодранную о шершавый камень дольмена футболку и похолодел. Тяжесть, к которой он привыкал долгие дни там, в осажденной Трое, опять тянула шею книзу. Николаич сам не заметил, как усыпанный драгоценными камнями нагрудный знак оказался сначала в его руках, а потом перекочевал в широкую ладонь соседа.
Вот это ты слазил! свистнул в изумлении Николай.
Да, слазил, кивнул Кошкин, опять натягивая на лицо глупую улыбку.
Он искал взглядом свой тощий рюкзачок. А в голове вертелась единственная мысль:
Ну, вот, Валюша! Кажется, я приду домой не с пустым рюкзаком
Примечание: в тексте главы шрифтом выделены отрывки из поэмы Гомера «Илиада».
2. Ты откуда, Одиссей?..
Муза! Об этом и нам расскажи, начав с чего хочешь.
Все остальные в то время, избегнув погибели близкой,
Были уж дома, равно и войны избежавши и моря
Ошалевший Кошкин цитировал на этот раз «Одиссею» словно закрыл последнюю страницу «Илиады»; вместе с гибелью Трои. Впрочем, судьба древнего города учителя истории сейчас совершенно не интересовала. А вот его материальный фрагмент массивный кусок золота с драгоценными камнями