И что же вы выяснили, кроме того, что средства передвижения аборигенов наносят ущерб экологии их мира, архитектура их убогих строений не функциональна, а сами они жители мира Земли вариант 7 подвержены смешным и жалким болезням, а потому срок их физического существования ничтожно мал? Так что же вы узнали?
Я узнал, что девочка в этот мир не возвращалась. А это очень важно.
Чуть в отдалении их молодые спутники тоже предавались сомнениям.
Что значит этот неожиданный выход, и зачем им понадобилось мое участие? спрашивал Ингвальда Дмитрий.
Не знаю точно, но произошло нечто неординарное.
Возможно ли, чтоб это было мое возвращение домой? в глазах Димы загорелись огоньки надежды.
А вот это точно нет. Я не все знаю, но видишь ли ты только не волнуйся что-то произошло с твоей девушкой и КS, который работал с ней, он и его «гранд-дама» исчезли.
Что? Дмитрия забила мелкая дрожь.
Понимаешь, так не бывает, на каком бы краю Вселенной не находился КS и его женщина-воин, они всегда способны выйти на связь, оставить какой-либо скажем, след, который можно было бы идентифицировать. А на Луне не осталось ничего, что могло бы разъяснить
Вот она! крик Незнакомца заставил вздрогнуть всех троих.
Профессор стремительно выбежал из беседки и почти достиг края площадки, на которой расположились Ингвальд с Дмитрием. Невидимый опрометью пустился бежать за ним с нелепыми выкриками: «Кто? Что?»
Вот она, повторил Незнакомец, легко балансируя почти на краю перед скатом крыши и небрежно схватившись за местами проржавевшее на ветру и дождях, кривобокое ограждение. Да вот же она, смотрите!
Его спутники, сгрудившись рядом, тщетно старались разглядеть что-то или кого-то, на что указывал Незнакомец.
Вот она идет посреди тротуара, невидимая для горожан, впрочем, такая же невидимая, как и мы с вами.
С высоты пятого этажа городская улица, утопавшая в неброской зелени и редкой еще желтизне уходящего лета, музыке привычных звуков шорохе шин многочисленных автомобилей, шуме останавливающихся напротив здания усатых троллейбусов, смехе и перекликах людей, расцвеченная огоньками бутиков и киосков, ничем особенным не отличалась. Не сразу, но Дмитрий увидел ту, что привлекла внимание Профессора. И это было поистине необыкновенное зрелище.
Она не шла, а словно плыла над улицей. Перехваченные серебристыми украшениями черные вьющиеся локоны в беспорядке ниспадали до пояса, легко развеваясь под порывами летнего ветерка. Светло-золотистое длинное пышное платье скрывало туфли. Узкие кружевные рукава приоткрывали бледные нежные руки, в небрежном сгибе поддерживающие подол платья. Девушке было, вероятно, лет шестнадцати семнадцати. Печальный взгляд, устремленный куда-то вдаль, еще больше подчеркивал ее отстраненность от окружающих. Она не видела пролетающие мимо нее машины и прохожих, так же как и они ее. Девушка явно не принадлежала этому миру. Средневековый наряд и музыка, да, музыка, казалось, звучавшая вокруг нее и заполнявшая все пространство рядом с нею, служили тому доказательством. Сказать, что девушка была красива, значило бы ничего не сказать. Она была прекрасна
А все-таки он безумен! Вдруг радостно рассмеялся Незнакомец.
Кто? первым вышел из состояния оцепенения Ингвальд.
Что это за видение? Откуда в этом мире появилась эта девушка? Мы, что, видим фантом? вновь занервничал Невидимый.
Безумен Страйг, конечно же, у Незнакомца явно резко улучшилось настроение. Но, как сказал ваш классик, обернулся он к Дмитрию, как там его звали? Впрочем, не важно. Безумству храбрых поем мы песню. А ты, Дмитрий, ты узнал ее?
Часть 3. Королевство Иль-де-Франс4
Беспамятная девушка
Лучи солнца едва золотили вершины столетних сосен, напоенный влагой ночного дождя и утренней росы лес сонно сиял свежей зеленью, день еще не решался начинаться, а невысокая черноволосая девушка уже спешила знакомой тропинкой к поляне, видневшейся в просвете массивных стволов. Все в облике и повадках неизвестной выдавало в ней деревенскую жительницу. Платье из плотного грубого полотна, перехваченное в талии льняным передником, скромно подчеркивало девичью, не вполне сформировавшуюся фигурку, платок, завязанный на затылке, драпировал тяжелый узел черной косы, деревянные боты скрывали маленькие ножки. В руках девушка сжимала ручку средних размеров корзинки, сплетенной из ивовых прутьев. Содержимое корзины скрывал кусок ткани.
Выбравшись из лесных зарослей на крохотную полянку, заросшую земляничными и черничными кустиками, юная путница на мгновение остановилась перевести дух и найти глазами знакомую, слегка покосившуюся, а потому, казалось, разваливающуюся избушку. Дверь бревенчатой хибарки была подперта бревнышком. Все осталось таким же нетронутым, как и вчерашним утром. Облегченно вздохнув, девушка тихонько отбросила запорку в сторону, осторожно открыла едва не заскрипевшую на всю мощь старых петель дверь и с некоторой опаской вошла внутрь.
Опустив тяжелую корзину на пол, она огляделась. Вид изнутри был не менее убогим, чем снаружи. Длинные лавки у стен, пол из черных растрескавшихся от времени досок, грубо сколоченный стол у маленького подслеповатого оконца. От развешенных под потолком связок и пучков сушеной травы исходил медвяный, сладко дурманящий запах. Должно быть девушке, в беспамятстве лежащей на узкой лавке в дальнем от входной двери углу, этот травяной аромат навевал дивные сны.