Еще одна проблема естествознания связана с генной инженерией, в частности, с использованием технологий трансгенов в животноводстве и растениеводстве, синтезом новых лекарственных препаратов, для чего нужны современные суперкомпьютеры. Отставание России в этой области имеет непосредственное отношение к подготовке специалистов биологов, поскольку компьютерный синтез, например, молекул, генов, расшифровка генома человека, животных и растений имеет не только познавательный, но и экономический эффект.
Наконец, еще один пример. Согласно социологическим исследованиям, лишь 9 % преподавателей биологии российских вузов регулярно пользуются Интернетом. Заметим, что при хроническом дефиците научной информации Интернет позволяет исключить отставание в исследованиях, обеспечивает необходимые для этого международные связи. Однако студенты даже самых продвинутых биологических факультетов получают подготовку на уровне в лучшем случае 70 80-х гг. XX в., тогда как живут и будут трудиться в XXI в. По данным некоторых исследователей (И. Дежина; А. Ракитов и др.), лишь 35 биологических НИИ РАН имеют современное оборудование, на базе которого возможны перспективные исследования, участвовать в которых могут немногие студенты и аспиранты ряда ведущих университетов страны и учебного центра РАН.
Таким образом, будущие специалисты-естественники, за редким исключением, не имеют возможности получать конкурентоспособное образование. В этой связи наблюдается отток специалистов в коммерческую и финансовую, гуманитарную и политическую сферы. Тем не менее, те, кто остается в науке, должны получать совершенную подготовку в вузе и, прежде всего, в области фундаментальных и современных экспериментальных исследований.
Рассуждая о кризисе науки, мы неизбежно сталкиваемся с категорией понимания, необходимостью прояснения соотношения науки и этики.
Дистанцирование от этики не проходит бесследно. Однако в науке оно нередко имеет место игнорирование этики долга, поступка, этики ответственности. Этика долга особенно широко представлена в теологическом и кантовском вариантах. Недостаток кантовской этики ориентация на идеалы естественнонаучного знания. Этика поступка и ответственности оформилась как своеобразный итог развития философско-этической мысли ХХ в.
Термин «ответственность» (от лат. respondere отвечать) конституировался впервые в юриспруденции во второй половине XV столетия. Иногда указанный термин использовался во второй половине XVIII в. в работах Д. Юма и И. Канта.
Первым, кто раскрыл сущность ответственности, был Ф. Ницше. По его мнению, чтобы реализовать цепь воли, соединяющей «я хочу» и «я делаю», нужна ответственность: «Что, однако, все это предполагает? То именно, насколько должен был человек, дабы в такой мере распоряжаться будущим, научиться сперва отделять необходимое от случайного, развить казуальное мышление, видеть и предупреждать далекое как настоящее, с уверенностью устанавливать, что есть цель и что средство к ней, уметь вообще считать и подсчитывать насколько должен был сам человек стать для этого прежде всего исчислимым, регулярным, необходимым, даже в собственном своем представлении, чтобы смочь, наконец, как это делает обещающий, ручаться за себя как за будущность!». И далее: «Гордая осведомленность об исключительной привилегии ответственности стала инстинктом, доминирующим инстинктом человек называет его своей совестью» [343, С. 440]. Ф. Ницше понимал, что феномен ответственности мог стать значимым лишь в научную эпоху, вместе с появлением «исчислимого» человека. Это означает, что именно этика ответственности наиболее органично коррелирует с ученостью человека.
Весьма значимым моментом в понимании ответственности следует признать вывод М. Вебера [73, С. 696697]: «Мы должны уяснить себе, что всякое этически ориентированное действование может подчиняться двум фундаментально различным, непримиримо противоположным максимам: оно может быть ориентировано либо на «этику убеждения», либо на «этику ответственности». «Только во втором случае этика становится практической и «надо расплачиваться за (предвидимые) последствия своих действий».
Наконец, Г. Йонас (522) выразил то, что, казалось бы, знали и другие: принцип ответственности занимает в этике не рядовое, а ключевое, центральное место. В этой связи автор считает, что этика ответственности это, прежде всего, этика для техногенной цивилизации.
По Х. Ленку [274, С. 222223], ответственность это нормативный интерпретационный конструкт. Он различает, по крайней мере, четыре ее типа: 1) ответственность за действия, их последствия, результат; 2) ответственность компетентную и ролевую; 3) ответственность универсально-моральную; 4) ответственность правовую.
Весьма интересный потенциал в плане этики ответственности содержит герменевтика ХайдеггераГадамера. Мир задает человеку вопросы, на которые приходится давать вполне практические ответы. Попытка развить вариант герменевтической этики мгновенно приводит к этике ответственности, причем, понимаемой не как этика сознания, а как этика бытия-В-мире.