Атей вспомнил, как в детстве он любил наблюдать за муравьишками. От рассвета до заката сновали они по своим муравьиным делам. Тогда он заметил, что крошечные эти создания живут по своим законам, одинаковым для муравьев из разных муравейников. Крысовьи, вероятно, тоже эти законы соблюдают, хотя, возможно, не все. Вот, к примеру, настоящие муравьи на закате уже все дома, входы в муравейник закрыты до утра. А крысовьи как крысы, напали на него ночью.
И все же стоит попытаться отыскать муравьиные тьфу, крысовьиные тропы, решил Атей. Они выведут меня к крысовейнику.
И все же стоит попытаться отыскать муравьиные тьфу, крысовьиные тропы, решил Атей. Они выведут меня к крысовейнику.
Логично было бы предположить, что, раз крысовьи напали на путника именно в этом месте, то тропа их пролегает как раз здесь. Так что Атею оставалось только запастись терпением и ждать.
Луна давным-давно спряталась за деревьями, звезды потускнели, растворяясь в предрассветных сумерках. Где-то далеко-далеко подал голос петух. Ему ответили другие.
Должно быть, за лесом деревня, обрадовался Атей.
Он уже соскучился по людям, по нормальным, обыкновенным людям!
Рядом зашуршала опавшая хвоя. Сравнительно небольшая черная крыса деловито прошмыгнула мимо Атея, таща в зубах дохлую птицу. Через некоторое время еще одна, побольше, пробежала в ту же сторону, толкая перед собой яйцо куропатки.
В зубы не берет, боится раздавить. Смышленая! Атей посмотрел на крысу с уважением.
Следом за второй, нос в хвост, следовала третья, чуть подальше четвертая
Вот она, крысовьиная тропа! Атей подхватил свою палку и двинулся вслед за черными тварями. Ни одна из них не обращала на юношу внимания.
Я для них слишком крупная добыча, подумал Атей.
На опушке леса юноша остановился. Впереди, прямо посреди поросшей бурьяном пустоши, высился холм. Он не был похож на муравейник, сложенный из веточек и травинок, каким представлял его Атей. Скорее, это был древний курган, весь изрытый тысячами крысиных нор. Должно быть, там, в глубине, крысиные ходы переплетались, наподобие муравьиных, вели в кладовые и выводковые камеры с крысовьятами. Увы, они были слишком малы для того, чтобы протиснуться в них, добраться до заветного хранилища!
Юноша почесал в затылке и уселся на землю. Идти дальше он не решился, заметив высовывающиеся из нор острозубые хищные морды крыс сторожей.
Этих не стряхнешь с ног, не раздавишь, как муравьев! Атей вспомнил вцепившуюся в ногу крысу и поежился. Придется пораскинуть мозгами.
Далеко раскидывать мозги не пришлось, так как юноша вспомнил, что в детстве, для потехи, он со сверстниками любил устраивать большой переполох в муравейнике. Достаточно было вылить на муравьиный дом бадейку воды и потревоженные обитатели начинали выскакивать из внутренних помещений, таща в безопасное место своих детишек, съестные припасы и прочие ценности.
Идея хороша, но где взять столько воды? Нужно напугать крысовьев по-другому. Чего боятся все животные? Огня! Нужно поджечь крысовейник, или хотя бы напускать в него дыма.
Такое решение показалось Атею подходящим, вот только где взять кремень? Голосящие на рассвете петухи подсказали выход из положения.
Конечно же, нужно идти в деревню! Если не кремень, то хоть угольки из печки там непременно найдутся.
По дороге в деревню Атей несколько раз оглядывался. Ему все казалось, что кто-то упорно сверлит его взглядом. Однажды юноше даже послышался хруст ветки у себя за спиной.
Петушиный хор не давал сбиться с пути, и уже очень скоро Атей оказался в двух шагах от крошечной деревеньки. С десяток почерневших изб окружали небольшое озеро, огороды спускались к самой воде, кособокие мостки для полоскания белья явно нуждались в ремонте.
Из-за прибрежных кустов показалось смешанное стадо: коровы с телятами, несколько круторогих коз и овец. Позади стада, тяжело опираясь на клюку, шагал пастух белоголовый старик. Видимо, ноги, натруженные за долгую жизнь, плохо слушались старика, так медленно он переставлял их.
Но вот дед заметил Атея. Лицо его, до того спокойное и умиротворенное, исказилось гримасой страха.
Оборотень! Оборотень! завопил пастух, заворачивая стадо назад в деревню.
Постой, постой, дедушка! Атей бросился вслед за стариком. Какой же я оборотень? Подожди!
Оборотень! Оборотни! во все горло вопил перепуганный пастух.
Лохматая собачонка вместо того, чтобы помогать хозяину, жалась к его ногам, поджав хвост и жалобно скуля.
«Странный какой-то дед», подумал Атей, и это была последняя его мысль. Что-то тяжелое, лохматое, острозубое навалилось на него сзади, сдавило клыками шею и поволокло в черную бездну.
Глава 11
Сознание возвращалось. Сначала прорезалась боль в израненной шее: яростная и нестерпимая. Затем, как бы со стороны, Атей услышал свой стон. Острая вонь мокрой шерсти, и неясные силуэты лохматых чудищ довершили процесс.
Атей изо всех сил напрягся, стараясь разглядеть окружающих его существ. Огромные, как медведи, но скорее похожие на волков с удивительно смышлеными глазами, они окружали юношу плотным кольцом. Вот один из зверюг, самый крупный и, видимо, неимоверно сильный, поднялся на ноги и лениво подошел к лежащему человеку. Смрадная пасть с острыми белыми клыками нависла над лицом Атея, капая ему на лоб слюной.