Дырява мисюрка
Читалка-раскраска
Андрей Акшин
© Андрей Акшин, 2016
На толстом суку кряжистой, вцепившейся в песчаный обрыв, сосны, у дупла с резной дверцей, сидела тёмно-претёмная, сине-пресиняя ворониха. Посмотрела в даль светлую и перебрала лапками. Подвинулась. «Хлямц, хлямц», на сук прикогтился большущий, c вепря полугодка, ворон. С блестящей, только что из гипермаркета, упаковкой.
Батарейки достал. К «Романтику», сообщил он, перехватив упаковку когтистой лапой. Включай!
И накормленный магнитофон-пенсионер, раритет лесного захолустья, запел хрипотцой: «А купец, мужик, иль воин попадал в дремучий лес»
Дурным рёготом заорали грачи, всполошенные коварной змеёй магнитофонной лентой.
«Кто зачем», и лес проглотил, вместе с кибиткой, задремавшего на облучке купчину.
«Кто с перепою», и понесло в дремучий бор мужичка, не шибко трезвого, да вместе с лошадёнкой.
«А кто сдуру в чащу лез!» в сами-то дебри и помчался, вроде как за треухим зайцем, витязь на гнедом скакуне.
Очухались, поначалу, каждый сам по себе. Это потом уже вместе очухиваться стали, а сперва каждый оглядывался по отдельности. Но увидели одно и то же большую лесную поляну из двух приплюснутых холмов, а меж ними ложбина с колючим кустарником. Из этой ложбины выбрались, осмотрелись.
А мы в заднице, однако! заполошно завопил купчина.
Гнедкó! обрадовался дружина, увидев скакуна.
Метко! закручинился мужичина.
И давай они орать буйствовать. А и то завоешь тут. Орали, орали и разбудили Горючь-Пень. Который спал себе на опушке, прикинувшись для крепкого сна, стройной осиной («А то будут на мне всяку бурду распивать!»). Покряхтел Пень, вернулся в справное обличье и спросил:
Ну што, кирдык?!
Купец, витязь и мужик замерли. Дара речи лишились. Глазели.
Вот, значитца как! Непрошенные, значитца, незваные! Браконьеры?! грозно спросил Горючь-Пень.
Мо-ыа, на-уэ, ба-бое, забормотала троица.
Понятна! Фраера, значитца! как будто обрадовался Пень.
Куды нас эдак-то? первым опомнился мужик.
Ага, брякнул купец.
Где мы?! рявкнул воин.
В Западня́ке! ответил Пень.
Можно было подумать, что Пень он и есть пень. Пенёк, в смысле. Слова «заповедник» не знает! Ан, нет.
Лес непролазный, как западня! Потому и зовётся Западняк, пояснил Горючь-Пень.
И залился горючими слезами, такими горькими, такими горючими, что твоя полынь-настойка.
Мужик, глядя на него, тоже всплакнул. Воин насупился, теребя перерубленное в давнем бою ухо. Купец дважды потрогал зашитый в кафтан золотой тинъ1.
Два путя у вас. Выбирайте: или убраться отсюдова, или клад искать.
Первое, понятно, выбраться захотелось, но Вспомнил купчина свою заветну мечту новый амбар, да с товаром! Загорелся дружина возмечтал о болярской дочке, девице сахарной, с пряничными плечами и медовыми ляжками. Токмо, с чем свататься? С кольчужкой коротенькой? Мужик же подумал: «Авось! В хозяйстве сгодится!» А на этот самый «авось» спросил: «А убраться отсюдова как?»
Энтого я не знаю. Про клад тоже. Но иттить вам вона по той тропинке. Пень показал на едва приметную тропку, обернулся дубовым корнем и ушёл под землю. Досыпать.
От, собака! заругался витязь.
Коряга трухлявая! добавил мужик.
Чево с товаром-то делать?! озаботился купец.
Задумались. Но тут набежала одинокая тучка, побрызгала дождичком. Подогнала.
Знакомиться давайте, предложил купец и назвался: Парфён.
Парамон! гордо выставил ногу витязь.
Пархом, мы, невпопад проговорил мужик.
Во как! воскликнул торгаш.
Гы! сказал крестьянин.
Эдак мы за ПАРимся, задумался воитель.
И порешили так. Купца называть «Фон» («Как барона с Немечины!» обрадовался он). Мужика «Хома» («Ладноть», согласился тот). А витязя величать «Мина» («Бомбардой!» гордо звякнул доспехом дружина). А назвался груздем полезай в кузов. Теперь итти надо. А что с лошадями-конями делать? То-то!
По тропе проведём! решил Мина.
Тебе хорошо, лыцарь! А я товар куда дену? спросил Фон.
Телегу жалко, грустно покрутил бороду Хома.
Может разделим поклажу? На трёх коней баулами? купчина сделал бровки «домиком». Надеялся.
Ишь чего! На скакуна барахло наваливать? Не дам! возмущённо затопорщил рыжие усы воин.
А мужик согласился: «Пущай, чего там».
Так и втянулись в тропку: Первым Мина-витязь, ведя скакуна под уздцы. За ним Фон-торгаш, таща нагруженного рысака. Последним мужик Хома, понукая лошадёнку и пиная, попутно, разные поганки.
Широко ли, узенько ли, запетляла тропинка. Попетляла-попетляла и кончилась. А стало болото. А из него вылезло нечто ржавое и зелёно-склизкое и давай подпрыгивать, выпендривая коленца. Один глаз навыкате, другой на макушке. Жаба, не жаба В общем, Лягва.
Кто к нам пришёл! просипела она, будто обрадовалась.
Конь в пальто! грубо нахамил воин.
Нелогично. Коня вижу, пальта нет! разумно заметила Лягва.
Мы, эта Заблудились, сообщил мужик.
А вам какого пальта надоть? Зимнего? Али атласного? засуетился купчина.
Мне-то? А никакова! гордо шмякнула лапами Лягва. У меня этих пальтов пруд пруди.
За её спиной шевельнулось. Показались коричневые «эскимо» камышей.
Пошивочну мастерскую на болотах открыть изволили? ехидно поинтересовался купец.