В чём же был смысл этого эксперимента? спросил Платонов.
Проверка уровня адаптации в экстремальной ситуации разных социальных групп и наблюдение за их взаимоотношениями, ответил Седых.
В старые времена опыты проводили на животных, а не на людях, заметил Платонов.
Разве? Что мы знаем о прошлом? Мне кажется это глубокое заблуждение: думать, что времена сильно меняются. Конечно, какие-то перемены происходят. Суровые периоды сменяются спокойными, а потом опять приходят суровые. История движется по замкнутому кругу, вступил в разговор Жаров.
По-твоему человечество никогда не придёт к всеобщей гармонии? спросил его Гвоздев.
Никогда, ответил Жаров. Дело в том, дружище, что понятие всеобщая гармония абсурдно само по себе, потому что у всех народов русских, евреев, немцев, китайцев, папуасов и остальных существуют собственные представления о гармонии, о добре и зле. И, к сожалению, эти представления слишком индивидуальны, слишком отличаются друг от друга.
Ницшеанец, сказал Ротозеев.
Когда я слушаю подобные разговоры, мне начинает казаться всё бессмысленным: жизнь, мир, человек, сказал Никаноров.
Ты близок к истине, брат, но не совсем. В жизни всё же есть смысл это выживание. Как это не звучит низко, но это суровая правда. Всю свою жизнь человек только тем и занимается, что выживает, сказал Жаров.
Эх, жаль, что не бывает правды весёлой или светлой, только суровая, попытался съиронизировать Никаноров.
Вот такой у нас коллектив философ на философе и философом погоняет. А, вы, господа, находясь здесь столько времени, наверняка уже успели осмыслить всё, что только можно, и теперь знаете, ответы на самые сложные загадки бытия, обратился к Иваницкому и Платонову Седых.
Должен огорчить вас: подобными вещами мы не увлекались. Мы военные народ простой. Верность долгу и чёткое выполнение инструкций вот наша нехитрая философия, сказал Иваницкий.
А, что? Мне такая философия по душе, сказал Жаров.
Господа, мне сейчас в голову пришла забавная мысль. Я подумал о том, как следует называть жителей Зимы и первое, что пришло в голову это зимляне. Звучит также как и земляне, только пишется немного иначе. Неправда ли забавно? сказал Никаноров.
В Зиме в отличие от Земли нет буквы л, заметил Гвоздев.
Тогда предложи свой вариант, сказал Никаноров.
Ну, допустим зимцы, зимники, зимичи, наконец.
Зимичи еще, куда не шло, но всё равно не то. А как интересно этот вопрос решили на «Радуге»? поинтересовался Никаноров.
Никак. Мы их, кажется, называли переселенцами. Мы вообще о них очень редко разговаривали, признался Иваницкий.
Господа, раскажите-ка лучше о России, что происходит сейчас в нашем отечестве? попросил Платонов.
Охотно, о России охотно расскажу, сказал Седых. Должен вам доложить, что за последние четыре года ситуация постепенно меняется в лучшую сторону. Не так быстро как многим хотелось бы, но всё же улучшение происходит это приятная реальность. С врагами государства сейчас не церемонятся: кого-то посадили в тюрьму, кого-то ищут. Самые сметливые мерзавцы скрываются за пределами нашего мегагосударства. Не в первый раз обломались доброхоты, ожидавшие гибели нашего отечества. И никогда не дождутся этого. Помните, что писал о нашей дорогой отчизне незабвенный Коленька Некрасов: «Ещё страдать ты будешь долго, но не погибнешь никогда».
А, что нового произошло за последние годы во внешней политике? спросил Иваницкий.
Изменений мало, разве что японцы с австралийцами несколько активизировались и начали потихоньку осваивать космос, сказал Седых.
Как же, вы, тут жили совершенно, не зная, что происходит в галактике? спросил Гвоздев. На вашей же станции есть средства связи.
Связь у нас осталась только с военным штабом, а остальные каналы связи вышли из строя пять лет назад, ответил Платонов.
А вы, ребята молодцы. Столько лет продержаться почти в полной изоляции от цивилизации это настоящий героизм, сказал Ротозеев.
Кто-то должен выполнять тяжёлые задачи, сказал Иваницкий.
Кстати о задачах, капитан. Для выполнения нашей задачи нам понадобится ваш челнок. На Зиме нет космодрома, и наш корабль не сможет там осуществить посадку, перешёл к делу Седых.
Нет проблем. А сколько человек вам нужно эвакуировать? спросил Иваницкий.
Сто одиннадцать, ответил Седых.
Но в челнок помещается только шестьдесят, сказал Иваницкий.
Возможно, придётся летать два раза.
Когда собираетесь лететь?
Ну, десять часов на отдых и сон, пять часов на сборы и вперёд.
Отдохнув, поспав, собрав всё необходимое, команда «Архангельска» собралась у челнока, по форме напоминавший сильно приплюснутый самолёт тёмно-серого цвета. Только теперь они были в форме не лимонного цвета, а переоделись в рабочую облегающую форму серого цвета. Все кроме Седых забрались в челнок. Седых стоял у лестницы, ведущей в кабину челнока, и разговаривал с Иваницким и Платоновым:
Сколько времени придётся потратить на поиски неизвестно, может быть неделю, а может месяц.
Будем поддерживать связь друг с другом, сказал Иваницкий. На челноке была рация для связи со станцией, которая находилась в исправном состоянии.