А вот планы Света здесь, на Земле, его заинтересовали. И прежде всего сегодняшний ночлег.
Ты что, набросился он на Сашку, гостю на полу постелишь?
Да у меня и стелить-то нечего, растерялся тот.
Тогда идем ко мне, в Мисайлово, он прислушался к своему внутреннему состоянию, оценивая его возможности, и кивнул: «Дойду!», запряжем лошадь, и привезем тебе постель, корефан.
Он уже считал Света настоящим другом, и сила короны Батурхана была тут не причем. Рассадин еще раз взглянул на небо, где за тучами едва можно было определить положение солнца, и заторопился:
Собирайся, Свет. Чай потом попьешь, вечером.
Охотник тут же оказался на ногах, уже собранный, и Владимир, чей взгляд в отличие от Сашки был на удивление трезвым, скептически ткнул пальцем в рукоять меча:
Этим от волков отбиваться будешь? Так у нас их нет давно, охотники повыбили.
Есть люди, которые будут поопаснее зверей, сурово ответил охотник.
Ага, согласился Угодин, например наш участковый тот еще зверюга. Но его рубить нельзя, хотя он трижды заслужил этого. Потом всю жизнь скрываться будешь, никакие документы не спасут. Кстати, какие-нибудь документы у тебя есть?
В руках Света оказался меч:
Вот мой документ.
Угодин вроде совсем не испугался острого клинка, который неподвижно замер у кончика его носа.
В руках Света оказался меч:
Вот мой документ.
Угодин вроде совсем не испугался острого клинка, который неподвижно замер у кончика его носа.
Солидная ксива, согласился он, не решившись кивнуть, предъявишь один раз и придется махать этой корочкой до конца жизни. Так что убирай свою железяку, да и лук со стрелами тоже мальчишки засмеют.
Свет и за меч, и за лук немного обиделся, но правоту пожилого лесника признал. Поэтому оружие, и мешок в придачу, он убрал в дом, и опять появился на крыльце: «Готов!».
Уже выйдя за калитку, Володька спохватился:
А там в твоем мешке ничего ценного нет?
Да нет, успокоил его взмахом руки охотник, так, побрякушки всякие.
Побрякушки, между прочим, стоили здесь баснословных денег. Вряд ли тот же Угодин мог заработать в лесокомбинате сумму, эквивалентную полпуду золотых монет, или двум горстям драгоценных камней, которым самое место было в Грановитой палате московского Кремля. А уж ценность шлема предка даже Свет не смог бы определить. Тем не менее, он спокойно оставил сокровища на кордоне, резонно предположив, что никто его обыскивать в поисках клада не будет.
Владимир, как и положено леснику-обходчику, шустро шел по лесной тропе, которая вела напрямик к его деревне. Он часто оглядывался, потому что не слышал за собой шелеста листвы. Наконец он сдался:
Послушай, ты можешь хоть специально шуметь; кашлять там, или
Впрочем, об «или» он лучше бы молчал желудок у пожилого лесника видимо давно не получал такой калорийной пищи, и поэтому беспрерывно угрожающе урчал. Охотник улыбнулся было, намереваясь ткнуть пальцем в этот живот, но замер, ощутив дыхание чего-то привычного, и уже не ожидаемого. Словно свежим ветерком до него донесло силой, подобной той, которой он привык распоряжаться в родном мире.
Что там? повернулся он в сторону ветерка.
А, махнул рукой лесник, Венец старая церковь. В революцию не смогли разрушить, так и стоит теперь больше шестидесяти лет никому не нужная.
Зайдем, решительно шагнул с тропы Свет.
Церковь из красного кирпича действительно пытались когда-то сломать.
Ну, или кирпичом разживиться, понял Свет, разглядывая многочисленные проемы, в которых не хватало ценного строительного материала.
Впрочем, вряд ли кому удалось что-то здесь наковырять путного. Под проемами расплылась красная жижа, которая показывала, что целыми кирпичи никак не хотели даваться в руки варварам. Что касается раствора, то стяжка из него так и не поддалась ломам и киркам разрушителей, белея сейчас, словно соты из костей неведомых животных.
Свет внутрь храма, заполненного тем же битым кирпичом и другим мусором, зашел один. Он с интересом оглядел стены, на которых годы так и не смогли смыть до конца фрески. На него со стены глянул строгими глазами полустертый старец. Он слово хотел, и не мог предупредить охотника о чем-то. Свет остановился под полуразрушенным куполом и замер на месте, закрыв глаза и подняв кверху руки с открытыми ладонями. Он словно воспарил к небу здесь это было возможно и радостно купался в энергии, наполняясь силой. Но что-то мешало ему, что-то тревожило. Он чуть распахнул веки и наткнулся опять на взгляд старца на стене теперь осуждающий. И Свет понял магия в этом мире была. Но понять и собрать ее было дано не всякому. Только здесь, в молельном доме, сотни людей по капле цедили ее из окружающего пространства. Собирали сотни лет, и теперь уже старые стены так же скупо и расчетливо возвращали ее родной земле, не давая ей окончательно погрузиться в бездну греха и дикости. А он пришелец сейчас черпал ее бездумно; полными горстями и охапками.
И Свет остановился. Он поклонился старым стенам и ликам на них, поклонился этой земле, не отвергшей его с первых мгновений, и так же бережно вернул энергию. Но из храма вышел просветленный и обнадеженный, что заметил даже Рассадин.