Идем! произнес Гасттольф и, взяв своего коня под уздцы, пошел в указанном им направлении.
Они пересекли площадь и подошли к закрытым деревянным воротам с прорубленным в них окошком, в данную минуту закрытым.
Гасттольф постучал по деревяшке, служившей заслоном, и окошко немедленно распахнулось, и через него на них взглянул чей-то мутный глаз с красными прожилками.
Чего надо? прохрипел глаз.
Хотим остановиться у вас! ответил ему Гасттольф.
Ждите!
Заскрипел засов, и створки ворот стали медленно расходится в стороны. Аэльгрис и ее спутники вместе со своим лошадьми зашли на внутренний двор «Свиной головы» и внимательнее взглянули на открывшееся им здание.
Постоялый двор представлял собой двухэтажное деревянное здание, тыльной стороной выходившее на центральную площадь города, а фасадом смотревшее в свой внутренний двор. Двор со всех сторон был огорожен высоким, метра два с половиной, частоколом, а в его центре стояла небольшая конюшня стойл на пятнадцать, заняты из которых были от силы пять.
Один золотой за одну комнату! Аэльгрис вздрогнула: до того бесшумно подобрался к ним привратник. Плюс по четверть золотого за каждое стойло. Овес за отдельную плату!
Четверть золотого за стойло для лошади?! возмущенно воскликнул Эрив. Не слишком ли жирно?
Не хотите не платите! отрезал привратник, потрясая своими седыми патлами. Можете привязать своих жеребцов у входа. Вот только за сохранность их я тогда не ручаюсь. У нас, знаете ли, в этом году неурожай, так голодранцы повадились воровать лошадей и сжирать их. Иногда даже и владельцев порешить могут! как бы между прочим заметил привратник.
Его злорадная ухмылка, обнажившая такие же кривые зубы, как и у встреченного ранее стражника, навели Аэльгрис на мысль, что эти похищения не обходятся без участия привратника.
Не горячись, Эрив! строгим тоном произнес Гасттольф. Держи свои золотые: два за две комнаты, один за стойла для лошадей, и еще один за овес для них и горячую ванную в одной из комнат. Организуешь? спросил старый воин привратника, отсчитывая монеты.
Привратник попробовал одну монету на зуб, проверяя ее подлинность, а затем осклабился:
Все будет в лучшем виде, господин! Проходите пока, поужинайте, хозяин сегодня поедает жареных поросят. Вкус пальчики оближешь! привратник взял под уздцы лошадей и, прихрамывая, повел их в стойла.
Гасттольф проводил его полным подозрения взглядом, но когда он повернулся к принцессе, взгляд его уже был расслабленно-сосредоточенным.
Идемте, перекусить нам и вправду не помешает! произнес он.
Они направились ко входу в трактир, располагавшийся на первом этаже постоялого двора. Дверь была приоткрыта, и из помещения до ноздрей принцессы дошел ароматный запах жареной свинины. В пути им чаще приходилось довольствоваться подстреленными Эривом кроликами, зачастую даже не достаточно прожаренными, так что у Аэльгрис предсказуемо потекли слюнки.
Войдя внутрь, Гасттольф огляделся и, приметив свободный столик вдоль левой от входа стены, шагнул к нему. Следом за ним на деревянные скамьи возле этого стола опустились и остальные.
Аэльгрис, оказавшаяся вместе с Усеей сидящей лицом к залу, окинула его взглядом. Помещение было не очень большим, во всяком случае по сравнению с королевским обеденным залом: один большой стол человек на тридцать, да с десяток более мелких на пять-шесть персон.
Из маленьких столов были заняты всего четыре: один принцессой и ее спутниками; второй, еще ближе ко входу, двумя пожилыми женщинами, по виду послушницами какого-то монастыря; третий, неподалеку от прилавка, за которым стоял хозяин трактира, двумя толстопузыми торговцами в окружении четверых охранников-варваров; четвертый, в дальнем углу зала, путником, чью фигуру полностью скрывал плотный дорожный плащ неопределенно-грязного цвета.
А вот большой стол был забит до отказа. Насколько могла понять Аэльгрис, к нему даже пришлось передвинуть еще несколько скамеек, чтобы разместить всю компанию.
А компания эта доверия, мягко говоря, не вызывала. Разноцветные пестрые рубахи, золотые цепи и перстни, украшавшие волосатые мужские шеи и толстые, явно не аристократические пальцы, многочисленные мечи, сабли и кинжалы, разбросанные по столу и скамьям, и полдюжины девиц, сидевших у мужчин на коленях и позволявших грубым рукам лазать у них под юбками, все это указывало на то, что перед ними шайка разбойников, пришедшая насладиться плодами своего недостойного ремесла.
Не смотрите на них, госпожа! склонив голову над столом, прошептала Усея. Не привлекайте их внимания!
Аэльгрис последовала совету рабыни и поспешно уткнулась глазами в стол, но, похоже, было уже поздно. Один из разбойников, костлявый тип с перекошенной рожей, на которой ярким пятном выделялись большие водянистые глаза, наклонился к самому высокому и свирепому на вид приятелю, должно быть, главарю, и что-то зашептал ему на ухо.
Главарь покивал головой, а затем, ущипнув за грудь сидевшую на его коленях девицу, отправил ее к столику принцессы и ее спутников.
Девица, улыбаясь и на ходу оправляя свою юбку, подошла к новым клиентам и, широко улыбнувшись, спросила: