Чиркун харкнул в лицо попа.
Отец Александр молча вытерся рукавом.
М и ш к а: И теперь любишь?
Е г о р: Отстань от него, слышь? Он тебя не трогает!
М и ш к а: Ты кого защищаешь? Ты коммунист иль кто?.. Иль уже зятьком попа себя чувствуешь?! (выкрикнув это, Мишка быстро оглянулся на дверь в горницу, снова схватил попа за грудки, поднял с лавки). Я тебе сейчас докажу, что я судьбы вершу, а не Бог. Ты поймешь, что Бога нет! Я щас с твоей дочерью грех совершу.
Чиркун отбросил, оттолкнул попа назад и широко и уверенно шагнул к двери в горницу.
Егор вскочил, рванулся к нему, но мордастый подсек ногой сзади, сбил его на пол, навалился сверху. Веселый шустряк кинулся к ним. Они с грохотом свалили лавку, разбили стакан.
Отец Александр вскочил, но сидевший рядом с ним Максим, схватил его за плечо, и ткнул в бок стволом маузера.
М а к с и м: Сидеть, батюшка, сидеть! Твой Бог испытывает тебя! Терпи! Теперь уж что Бог даст вместе посмотрим! Одному Богу, если он есть, известно, что будет дальше!
Мишка помог мордастому и шустряку связать, стянуть руки Егора длинной утиркой, заткнуть рот тряпкой. И направился в горницу.
Анохин бился на полу, сопел. Кровь из носа текла по щеке.
Из горницы визг доносился, крики. Вылетела попадья, упала у порога. Вскочила и снова рванулась в горницу, но мордастый обхватил ее сзади руками, вытолкал в сени, закрыл двери и вцепился в ручку, не давая открыть. Шустряк с веселым лицом стоял посреди комнаты, следил в раскрытую дверь за тем, что творится в горнице, улыбался сладострастно.
Ш у с т р я к (весело в горницу): Помочь?
Но с места не сдвинулся.
Анохин что есть мочи рванулся, стараясь вырвать руки, мотнул головой, но не смог освободиться.
Ш у с т р я к (сильно ударив его пинком в бок): Лежи! Не рыпайся!
Егор перестал биться на полу, понял, что не вырваться. Только по-прежнему дергал туго стянутыми руками, ослаблял узел. Слезы лились, смешивались с кровью.
Из горницы возня доносилась, утробный, приглушенный хрип.
О т е ц А л е к с а н д р (крестясь на иконы): Восстань, Господи, во гневе Твоем. Подвигнись против неистовства врагов моих, пробудись для мя на суд, который Ты заповедал. Внемли гласу вопля моего, Царь мой и Бог мой! Ибо я к Тя молюсь. Господи, не удаляйся от мя: сила моя! Поспеши на помощь мне!
В горнице стало тихо, так тихо, что быстрый шепот священника страшно звучал в тишине. И все замерли. Егор открыл глаза.
Андрюшка сидел, опустив голову.
Мордастый наливал в стакан самогон.
Шустряк по-прежнему стоял посреди комнаты и наблюдал с полуоткрытым ртом за тем, что происходит в горнице.
Только Максим сидел спокойно, улыбался насмешливо и ехидно.
Шелест одежды, позвякивание пряжки ремня донеслось из горницы, шаги.
О т е ц А л е к с а н д р: Псы окружили мя, скопище злых обступило мя, пронзили руки мои и ноги мои
Мишка появился на пороге, затягивая ремень. Алая морда его с близко посаженными маленькими глазками поцарапана. Подпоясывался, глядя на бормочущего священника.
М и ш к а: Не клевещи, не обманывай Бога Пока не пронзили. А это идея!
Ш у с т р я к (рванувшись в горницу): Теперь я пойду.
М и ш к а (оттолкнул его и прикрыл дверь в горницу): Погоди!
Шустряк обиделся, скосомордился, отошел к столу. Чиркун налил самогона в стаканы себе и шустряку. Выпил, крикнул:
М и ш к а: Пейте, ребята!.. Андрюшка, ты чего смухордился? Разливай, пей да гляди веселей А ты чо, батюшка, бороду опустил? (Мишка ухватил отца Александра за бороду, поднял голову ему). Ну, понял теперь, что Бога нет? Я Бог! Молись мне! Ну, на колени и молись! Бей поклоны! Благодари за то, что я, Бог, снизошел до твоей дочери! Молись, чтоб родила Бо¬жьего сына
Он дернул попа за бороду, потянул вниз, заставил согнуться, но отец Александр не встал на колени. Мишка ударил его левой рукой по лысому затылку.
Он дернул попа за бороду, потянул вниз, заставил согнуться, но отец Александр не встал на колени. Мишка ударил его левой рукой по лысому затылку.
М и ш к а: Вставай! Молись вслух, чтоб все слышали! (Бороду из руки не выпустил. Поп изогнулся, но не вставал на колени, морщился, молчал). Не хочешь? Не хочешь признать меня Богом? Не веришь? А где же тогда твой Бог?.. Вставай! (Мишка сильно рванул его за бороду вниз и отпустил. Поп упал. Чиркун пнул его ногой). Нет, я тебя заставлю отречься от твоего Бога. Ты будешь молиться мне!
Егор дергался на полу, рвал руки, тужился, стараясь их освободить. Кровь из носа по-прежнему текла, смешивалась со слезами.
М и ш к а: Андрей, найди молоток-гвозди в сенцах, быстро! (Священнику) Щас мы испытаем твою веру, как Христа распнем.
Максим по-прежнему снисходительно улыбался, глядя на Мишку и священника.
Андрюшка бросил огрызок огурца на стол и как-то суетливо побежал в сени. Двери оставил открытыми. Вернулся с молотком, гвоздями, протянул Чиркуну. Мишка взял. Он отхлебнул из стакана, взглянул исподлобья на шустряка, смотревшего на него, насмешливо и недоверчиво. Остальные красноармейцы отводили глаза, даже Андрюшка Шавлухин сел за стол белый, напряженный.
М и ш к а: Хэ, ну, батюшка, отрекаешься от своего Бога? А? Будешь молиться на меня?