Наталья похвалила себя за то, что не поддалась минутному желанию раздеть первого соглядатая и самой облачиться в черный облегающий костюм. Теперь же ее вечерний костюм, тоже вполне удобный, чтобы бесшумно скрадывать противника, не окинули подозрительным взглядом ни привратник у дверей, ни пара девчонок, дежуривших на рецепшене, ни Крупина, несмотря на неопределенность ситуации, едва не расхохоталась:
Да меня бы здесь даже голой приняли бы как английскую королеву. Пылинки бы сдували если бы я им это позволила.
Ирина Рувимчик, истинная еврейка, конечно, не была такой безумно расточительной особой, как англичанка Стюарт, но на фоне остальных «соотечественников» выглядела все-таки сумасбродкой, которой явно некуда девать деньги. Лифт в несколько мгновений вознес Крупину на семнадцатый этаж, где, собственно и располагался сам ресторан. В его летний (читай круглогодичный) филиал надо было подниматься ножками. И Мышка не поленилась, процокала низкими каблуками тут можно было обойтись без конспирации на обдуваемую всеми ветрами крышу здания. Ветер чаще всего дул со стороны Средиземного моря. Наталья, сопровождаемая хорошо знакомым, практически постоянным официантом с говорящим именем Абрам, прошла к своему столику. Он был защищен от дневного зноя и редких дождей оригинальным навесом, а от пьяного падения в пропасть, на асфальт перед отелем, надежной ажурной оградкой. С этого столика был прекрасно виден дом Ирины Рувимчик. Мышку первое время это немного напрягало ведь отсюда, с высоты почти в пятьдесят метров можно было «стрелять» не только из мощных телескопов, которые в основном были направлены в сторону моря, но и, к примеру, из снайперской винтовки.
Но это был неизбежный риск, к которому агент три нуля один не то чтобы привыкла, но всегда принимала во внимание. К столику прилагался и персональный телескоп, закрепленный на мощной треноге. Теперь же к некоторому неудовольствию и гораздо большему интересу Серой Мышки, у этого аппарата появился собрат. Переносной, но, быть может, не менее мощный. Человек, который держал в руках это «оружие», оглянулся на Наталью с Абрамом как раз, когда она начала диктовать заказ. Мышка не была голодна; Инесса Яковлевна не позволила бы этого. Но зачем еще могла прийти сюда молодая одинокая женщина? Не полюбоваться же на ночной город, или на сполохи недалекого отсюда Тель-Авива? Или подцепить кого-нибудь помоложе, да посмазливей?
А почему бы и нет? этот вопрос сейчас любой мог прочесть на лице пока еще Ирины Рувимчик.
Да хоть и тот молодчик, что, оказывается, держал в руках не подзорную трубу, а мощную кинокамеру. Мышка обменялась с ним взглядами. Она поначалу равнодушным, практически сразу же заполнившимся интересом к этому образчику мужской красоты. Красавчик сразу заинтересованым; он явно узнал женщину, во двор дома которой заглядывал только что. Больше того фиксировал на камеру все, то там творилось.
И что там творится? Наталья с видимой «неохотой» оторвалась от подчеркнуто мужественного лица, словно скопированного с физиономии известного голливудского актера, и прильнула к окуляру.
И дом, и темный дворик, и еще более темные заросли, окружавшие их, резко скакнули вперед как раз в тот момент, когда сознание, в отличие от гораздо более медленного взгляда, отметило, как в крышу дома вонзилось что-то еще более темное. Раньше, чем до Натальи донесся далекий приглушенный звук взрыва, дом вздохнул, словно живой, и начал медленно складываться внутрь, погребая под тяжелыми бетонными обломками Соломона, Инессу Яковлевну и такую счастливую в это точке земного шара жизнь Ирины Рувимчик.
Глава 4. Июнь 2001 года. Тель-Авив Рим
Подполковник Крупина. Холодный ум, чистые руки, горячее сердце и море гнева
Первым побуждением Серой Мышки, оказавшейся за спиной кинооператора через пару секунд после того, как до ее ушей донесся прощальный вздох дома было подбросить этого красавчика кверху, а потом перевалить через высокую ограду. Чтобы он летел вниз, вереща от страха, и прося у всевышнего прощения за то, что позволил себе любоваться гибелью ни в чем не повинных людей. Ведь он, несомненно, знал, что тут должно было произойти иначе зачем притащил сюда кинокамеру?
Потом, еще до того, как пришло осознание безвозвратной потери, холодная рассудительность смыла жаркий гнев, сделав его таким же морозным, и загнав его поглубже в душу, где он не растает, не даст забыть милую старушку Инессу Яковлевну и Соломона. Последнего Наталье тоже было жаль, как и любую божью тварь, покинувшую этот мир раньше отпущенного ему времени. Но от старого еврея у нее осталась хоть дискета, таящая неведомые пока секреты, да задание, от которого Мышка не успела отказаться. А от Инессы Яковлевны
Тело впереди обмякло и рухнуло бы на теплую плитку, которой была вымощена крыша. Но сильные руки, благодаря которым, собственно, красавчик и сомлел, подхватили его и утащили к столу. Незнакомец уже без камеры, которая заняла место на соседнем стуле безвольно обмяк на мягком сидении; как раз в то мгновение, когда на крышу ворвалась толпа возбужденных людей во главе с Абрамом. Последний надо отдать ему должное сразу же бросился к Наталье. Он еще и поднос нес в руках. Это была первая часть заказа огромная тарелка овощного салата с приложением в виде крохотных розеток с приправами и набор «орудий потребления»; естественно в одном комплекте.