К чему мы это говорим? А к тому, что лейбницевское сочинение находится в прямой связи с неадекватностью перевода. В тексте «Теодицеи» ничего не сказано ни о лучшем, ни о совершенном, ни об идеальном мире, но только об оптимальном. Чувствуете разницу? Оптимальный означает наиболее благоприятный, наиболее подходящий к тем или иным условиям. Посему и перевод может быть оптимально приближенным к подлиннику, лучшим для своего времени, совершенным в каком-либо отношении, но идеальным никогда.
Улучшатели текста
Улучшателями текста мы называем переводчиков, запросто использующие в своих ПСШ достижения предшественников. Это может быть точно найденное слово, рифма, порой обе рифмующиеся пары одной и той же строфы, удачная строчка и даже четверостишие, каковое иногда заимствуется, если не целиком, то в общих чертах.
Начало улучшательству положил все тот же Маршак. Это становится ясно даже при поверхностном сличении его ПСШ с ПСШ Чайковского, исключительно талантливого русского переводчика, явно недооцененного критикой и широкой публикой, которой, впрочем, так и не удалось основательно вчитаться в переводы этого мастера. Модест Ильич Чайковский (родной брат всемирно известного композитора) был вторым после Н. Гербеля, кто выполнил полный перевод Шекспировского цикла, причем на достаточно высоком для своего времени уровне. Можно даже сказать, что переводы Чайковского опередили отпущенное ему для творчества время и, возможно, поэтому его труды не получили заслуженной ими известности. Зато они как подручный материал сгодились для Маршака. Мы ни в коем случае не хотим обвинять Маршака в плагиате для этого нет весомых оснований, однако в его работах очень и очень заметны следы пристального изучения переводческих достижений (именно так!) Чайковского. В подтверждение нашего тезиса перейдем к фактам.
Как известно, первым опубликованным СШ в переводе Маршака, был 32. Сей блин вышел комом и далеко не случайно оказался слегка похожим на текст Чайковского. Смотрите ниже первую строфу СШ-32 в передаче Модеста Ильича и то же самое в обработке Самуила Яковлевича (здесь и далее полужирным шрифтом выделены совпадения в текстах переводчиков):
Чайковский:
О, если ты меня переживешь,
Когда давно истлеет тело это,
И как-нибудь случайно перечтешь
Нескладный стих поклонника-поэта
Маршак:
О если ты тот день переживешь,
Когда меня накроет смерть доскою,
И эти строчки бегло перечтешь,
Написанные дружеской рукою
Похоже, не правда ли? Во всяком случае о первой и третьей строчках катрена это можно сказать наверное.
ПСШ-4, первая строка третьего катрена:
Чайковский:
Имея дело только сам с собой
Маршак:
Ты заключаешь сделки сам с собой
ПСШ-7, третья строка первого катрена:
Чайковский:
Все взоры шлют восторженный привет
Маршак:
«И все земное шлет ему привет»
ПСШ-17, третья строка второго катрена:
Чайковский:
В грядущем кто не скажет: «Лжет поэт»
Маршак:
Потомок только скажет: «Лжет поэт»
norma
ПСШ-19, первая строка первого катрена:
Маршак:
«И все земное шлет ему привет»
ПСШ-17, третья строка второго катрена:
Чайковский:
В грядущем кто не скажет: «Лжет поэт»
Маршак:
Потомок только скажет: «Лжет поэт»
norma
ПСШ-19, первая строка первого катрена:
Чайковский:
Тупи и старь, о время, когти львов
Маршак:
Ты притупи, о время, когти льва
ПСШ-26, сонетный замок:
Чайковский:
Тогда бы смел я петь любовь мою
Теперь же, в страхе, я ее таю.
Маршак:
Тогда любовь я покажу свою,
А до поры во тьме ее таю.
ПСШ-31, первая строка первого катрена:
ПСШ-31, первая строка первого катрена:
Чайковский:
В твоей груди вместились все сердца
Маршак:
В твоей груди я слышу все сердца
ПСШ-40, первая строка первого катрена и сонетный замок:
Чайковский:
Все, все мои любви, да, все возьми!
О неги власть, где зло глядит добром,
Убей меня не будешь ты врагом!
Маршак:
Все страсти, все любви мои возьми
О ты, чье зло мне кажется добром,
Убей меня, но мне не будь врагом!
ПСШ-44, 1 катрен:
Чайковский:
Когда бы в мысль вдруг обратилась плоть,
То не было б обиды расстоянья,
И я бы мог пространство побороть,
Лететь к тебе по прихоти мечтанья.
Маршак:
Когда бы мыслью стала эта плоть
О, как легко, наперекор судьбе,
Я мог бы расстоянье побороть
И в тот же миг перенестись к тебе.
ПСШ-130, первая строка первого катрена:
Чайковский:
Ее глаза на солнце не похожи
Маршак:
Ее глаза на звезды не похожи
Нашей целью не является полное исследование творческих взаимоотношений двух этих авторов, поэтому завершим сличение последним примером из ПСШ-52, в котором у авторов рифмически совпадает целая вторая строфа. Маршак, видимо, недовольный некоторой сумбурностью изложения в версии Чайковского, составил свой вариант, получившийся похожим на буриме (сочинение стихов на заданные рифмы):
Чайковский:
Всем ведомо: как редкое веселье,
Приходит праздник только раз в году,
И драгоценный камень в ожерелье
Лишь скупо расставляется в ряду.
Маршак:
Нам праздники, столь редкие в году,
Несут с собой тем большее веселье.
И редко расположены в ряду
Других камней алмазы ожерелья.
Мы полагаем, комментарии здесь излишни.
Поскольку о Чайковском пишущие массы не подозревали, а Маршак со своими ПСШ был всегда на виду и на слуху, дилетанты, неосознанно подражая мэтру, взялись, в свою очередь, за улучшение его работ. Да и не только его, но и других мастеров жанра. Поразительно, как порой одна и та же по сути дела строчка порой внедряется в творческие изыскания нескольких авторов, сшивая тем самым абсолютно разные времена и пространства.