Первые работы, обобщающие опыт отечественно китаеведения, появились в начале XIX в. В 1825 г. в журнале Г. И. Спасского5 «Азиатский вестник» была опубликована статья А. Ф. Рихтера «О состоянии Восточной Словесности в России». Первым русским синологом, занимавшимся переводами китайской исторической литературы, был назван И. К. Россохин6, а все опубликованные переводы А. Л. Леонтьева7 автором статьи были представлены довольно полно. Исследователь уже в начале XIX в. пришел к интересному выводу: «Почтенный Леонтьев, оказавший столь много услуг отечеству своими переводами, ныне почти забыт»8. В данной работе А. Ф. Рихтера показаны все крупные публикации синологов до конца первой четверти XIX в., до переводов Иакинфа (Бичурина)9.
Во второй половине XIX начале ХХ в. в России вышло несколько исследований, специально посвященных истории двух главных синологических учреждений Российской духовной миссии в Пекине и Факультета восточных языков. В их числе были обобщающие работы иеромонахов Николая (Адоратского)10 и Алексия (Виноградова)11 об истории миссионерства12, работы В. В. Бартольда13, «История изучения Востока в Европе и России»14 и «Обзор деятельности факультета восточных языков», статья дипломата И. Я. Коростовца15, подготовленное в Пекине под руководством епископа Иннокентия (Фигуровского)16 краткое обобщающее исследование по истории Миссии17 и т. д.
Многие русские синологи уже в XIX в. свои работы по истории Китая предваряли небольшими очерками по историографии вопроса. Например, в опубликованной в 1885 г. работе С. М. Георгиевского18 «Первый период китайской истории» имеются такие тезисы: «Что касается европейских синологов арх. Палладий, Скачков ознакомляя Европу с более поздней жизнию Срединнаго царства, упоминали о его древних временах только мимоходом, не говоря также и о тех писателях, которые (как, напр., Иакинф, проф. Захаров), обогащая европейскую литературу специальными трудами по тем или другим предметам древности Китая или отводя обзору последней значительное место в своих общих сочинениях, либо исключительно держались китайских источников, не считая нужным подвергать их многосторонней критике, либо обстоятельно излагали свои взгляды только на интересовавшие их предметы и высказывались без приведения точных оснований вообще о первых периодах китайской истории»19. С. М. Георгиевский в XIX в. обратил внимание и на проблемы, отметив: «Благодаря деятельности кабинетных ученых и отважных туристов, существует довольно значительная европейская литература, знакомящая нас с разными эпохами истории этой страны и бытом ея обитателей; но нельзя также отрицать, что масса противоречий в выводах и заключениях»20.
В советской историографии интерес к историческому наследию русской синологии был неизменным с первых послереволюционных лет. Уже в 1918 г. в «Известиях Российской Академии наук» была опубликована статья об исторических трудах первого русского академика-синолога В. П. Васильева21. А с начала 1920-х гг. к работе над историей русского востоковедения приступил воспитанник Археологического и Лазаревского институтов М. Ф. Достоевский22. Тогда же, в 1920-х гг., с составления «Библиографии Китая» начал свои исследования по истории русского китаеведения воспитанник Практической восточной академии и Ленинградского восточного института П. Е. Скачков23.
Исследователи в 19201930-х гг. не ставили перед собой задачи рассмотреть опыт изучения истории Китая в России, а восстанавливали историю отечественного китаеведения как комплексной науки. Например, П. Е. Скачков писал М. Ф. Достоевскому: «План моей работы таков отыскивать кажущихся незначительными китаистов, о которых мы все имеем очень мало сведений (Кяхтинская школа, самостоятельно выросшие в Китае, окончившие востоковедные вузы и т. д.), обрабатывать постоянно крупных синологов и китаистов, о которых сохранилось много материалов и имена которых известны»24. Можно признать, 1920-е гг. были достаточно плодотворными в части изучения истории отечественного востоковедения. Самый авторитетный советский историограф и библиограф русского китаеведения П. Е. Скачков в середине ХХ в. отметил: «Работа В. В. Бартольда История изучения Востока в Европе и России, в которой китаеведению уделено немало страниц, до сих пор остается непревзойденной как у нас, так и за границей (она была переиздана в 1925 г.)»25.
В советской историографии наибольшее внимание уделялось вкладу в изучение истории Китая архимандрита Иакинфа (Бичурина). Китаевед Н. В. Кюнер26 писал: «Над практическим освоением богатства фактов китайских источников и введении его через переводы в научный обиход немало потрудились представители старого китаеведения, особенно Никита Яковлевич (Иакинф) Бичурин Ценность китайского текста, в основном из династийных историй (от Ши цзи по Тан шу включительно), и надежное качество перевода Бичурина остаются непоколебленными, несмотря на более 100 лет, истекших со времени первого издания этого труда»27. Правда, в работах ряда советских исследователей истории отечественного китаеведения был такой недостаток, как замалчивание достижений русской науки второй половины XVIII начала ХIХ в. П. Е. Скачков, высоко оценивая работу В. В. Бартольда, обращает внимание: «Однако и эта книга не свободна от некоторых погрешностей. Например, в ней отсутствуют даже имена первых русских китаеведов И. К. Россохина и А. Л. Леонтьева»28. Вообще в советское время утвердилось такое мнение: «Со времени Иакинфа продолжалась традиция членов миссии: освоив восточные языки, изучать Китай, его историю, как древнюю, так и современную»29. На самом же деле уже первые воспитанники Пекинской миссии, почти за сто лет до архимандрита Иакинфа (Бичурина), много и плодотворно занимались историей Китая. Здесь можно вспомнить, что вклад вышеупомянутых синологов в русскую науку был по достоинству оценен исследователями истории отечественного востоковедения уже в первой половине XIX в.