Я с удовольствием вскочил, мило улыбнулся и стал наливать. В миску дорогого гостя в первую очередь положил притыренную лягушку. А уж потом куски рыбы и юшку.
Нда-а. Это надо было видеть. Разгоряченный водкой Михал Сергеич жрал все подряд. Но, видно, лягушка не совсем была готова. Она не разварилась, поэтому спец по ухе засунул ее в рот наполовину, а откусить не получилось. Он вывалил лягушачье тело обратно в миску, вгляделся и такой мат загремел над тихими водами красавицы-Оки! И в этот мат очень органично вплетался громогласный хохот папани.
Сначала я, пуча совершенно честные глаза, клялся и божился типа, не виноватый я, она сама пришла. Ну, потом уже дома я, конечно, признался отцу, и объяснил в честь чего я подсунул его начальнику вустрицу благородных кровей.
Батя покрутил головой: «Тяжело тебе в жизни придется»
Одно слово кино
Старший мой брат Саша с детства занимался фотографией. У него был фотоаппарат «Смена-4». Помню, брат откручивал маленький объективчик, показывал мне его на ладони и сокрушенно вздыхал: «Разве это оптика? Проглотишь, и не заметишь»
Но, когда Саша принес домой газету «За советскую малолитражку» это была многотиражка парторганизации Московского завода малолитражных автомобилей, который потом стал АЗЛК короче, где «Москвичи» делали так вот папаня наш долго разглядывал крошечное фото на последней полосе, где с трудом можно было разобрать какие-то березы. А потом спросил у Саши: «Тебе чего-нибудь надо для этого дела?» Брат встрепенулся: «Пап, мне бы аппарат, чтоб объектив был побольше. А то у Смены слишком» и он посыпал какими-то научными терминами. Папаня отмахнулся: «На дело никогда денег не надо жалеть. Побольше, говоришь? Будет тебе побольше».
В фотоаппаратах батя наш не разбирался. И он плясал от цены. Поэтому привез он брату «Старт». Этакая зеркалка со здоровенным объективом. Стоил этот аппарат ни много ни мало, а сто двадцать пять рублей! (В те времена у обычного инженера зарплата была сто двадцать.)
Саша первое время, по-моему, спал со своим «Стартом», наглядеться на него не мог никак. А старенькая «Смена» отошла ко мне. Вот она и стала толчком к моему знакомству с кинематографией. Да-да! С ней.
Саша первое время, по-моему, спал со своим «Стартом», наглядеться на него не мог никак. А старенькая «Смена» отошла ко мне. Вот она и стала толчком к моему знакомству с кинематографией. Да-да! С ней.
Как-то наш класс побывал на ВДНХ. И я там две пленки извел. В голове у меня экспонометра не было, поэтому я даже сам удивился, когда Саша отпечатал фотографии. Очень все классно получилось спасибо солнечному дню.
Завуч наш, Яков Семеныч Гольдберг который позже кайф мне поломал с учительницей пения на рояле долго разглядывал стенд с фото. И решил, что я должен стать штатным школьным фотографом. Летопись, стал быть, вести. Когда он изложил мне это комсомольское поручение, у меня заиграли извилины. И я заявил: «Фотография это прошлый век! Надо снимать кино! Тогда про нашу школу по телевизору покажут!» Яков Семеныч сначала малость остолбенел, а потом проникся перспективами. Спросил: «И что для этого надо?» Я сказал, что составлю список.
Короче, купили мне кинокамеру «Спорт» на батарейке, и запас пленки. Там получалась хитрая система сама камера была восьмимиллиметровая. А пленка заряжалась шестнадцать мм. То-есть, отснял свое, потом переворачивашь бобину и вторую половину крутишь. Причем в инструкции было написано, что бобину можно переворачивать на свету, типа, ни кляпа не засветится.
Моя кинооператорская деятельность началась и закончилась со съемок праздника учителей по поводу получения школой какой-то, не помню, грамоты почетной.
Все было очень красиво и внушительно. Представители гороно и районо вручали грамоту, а я с наглой мордой всех расталкивал и совал им в нос громко трещащую кинокамеру.
Потом гости уехали, а наши учителя перешли к неофициальной части. Только учительница химии попыталась меня выпихнуть. Но остальным в предвкушениях было уже все по барабану, а учитель труда вообще рявкнул: «Да и хрен с ним! Хай увековечит».
А мне пришла пора перевернуть бобину. Открыл я камеру, поддел катушку и уронил. И она укатилась тихо-мирно, по пути сматывая с себя пленку. Помню, завуч так тупо на меня смотрел, что я сделал морду лопатой. Типа, не разбираетесь в кинематографе нечего тогда и пялиться.
В общем, весь вечер я порожняком трещал камерой с засвеченной пленкой. Бухие учителя мне позировали, танцы танцевали, обещали магнитофон мне купить, чтоб кино было со звуком. Бордель этот происходил в актовом зале, и я спрятался на сцене за кулисами дух перевести. И наткнулся на учителя физкультуры Арнольда Константиныча и учительницу химии Светлану Викторовну, которая была почти без ничего. Арнольд подтянул штаны и схватил меня за шкирку: «Что, сучонок? Снял кино?» И напрасно я пытался доказать ему, что камера трещит очень громко я бы не смог ничего снять незаметно. Но у физкультурника, по ходу, дикая смесь эмоций не дала ему здраво мыслить. Ну, как же во-первых, водки напился, во-вторых, кайф я ему обломал. Да еще без штанов в кинохронику попал.