Это что! сказал Мишка. Мой папа говорит, что в Европе до семидесяти лет все жители до сих пор ещё остаются детьми.
За разговорами друзья не заметили, как подошли к дому, где жила Зловерия. Зайдя в лифт, Мишка обратил внимание Игорька на то, что под объявлением, которое они уже в прошлый раз читали, висело новое объявление. То есть первое объявление было такое:
А второе объявление было таким:
А когда Игорёк с Мишкой уже будут уезжать вечером на этом лифте от Зловерии, то они исправят ошибки, вот так:
А потом ещё припишут:
«Ещё раз бросишь жвачку получишь!!!»
И как Сухомлинский1 (Игорёк) и Макаренко2 (Мишка), как великие воспитатели, уставшие, но не побеждённые, выбегут из подъезда.
А пока Игорёк и Мишка стоят у двери злой и нехорошей девочки Зловерии и надеются на её перевоспитание. Мишка прислонился ухом к двери. А с другой стороны двери прислонились другие уши. Одно ухо Зловерии. И одно ухо её бабушки Язвы.
Так бы они все простояли час, два, а может быть, и целый год. Но Игорёк прокричал:
Молочко, свежее молочко!
Мишка ещё хотел добавить:
Из-под свежей коровки!
Он бы этой своей «свежей коровкой» всё бы испортил. Но дверь вовремя открылась, и, не давая опомниться хозяевам, Игорёк и Мишка как великие воспитатели гордо прошагали в комнату Зловерии. Потом они уселись на диван и с воспитательной целью решили сначала понаблюдать, что же это за фрукт3 такой девочка Зловерия.
Нас обманули! закричала вредная бабушка Язва.
Нас предали! перекрикивала её ещё более вредная девочка Зловерия. Хочу птичьего молока!
Тут пришедшие папа целый ЗАВПУПСЧЮПСом Громобой Горыныч и мама целая ЗАВЧЮПСПУПСом Истерия Оровна закричали, затопали ногами на Игорька с Мишкой:
Кто это такие? Что они тут делают? Хулиганы!
Но друзья, конечно, в воспитательных целях дрожали от ужаса, закаливались в борьбе, терпели и наблюдали.
Громобой Горыныч вынул из своего важного портфеля бутылку птичьего молока.
Нет! закапризничала разбалованная, развинченная и разболтанная девочка Зловерия. Не хочу молока птичьего, а хочу молока крокодильева!
И Громобой Горыныч вынул из портфеля бутылку крокодилового молока.
Нет! Хочу молока попугаичьего! закапризничала Зловерия.
Фу, какая капризная девочка! сказал воспитатель Игорёк.
И очень противная-препротивная, добавил воспитатель Мишка.
А-а-а!!! заревела ещё больше, как сирена скорой помощи, Зловерия. Не хочу молока попугаичьего, не хочу быть противной-препротивной! А-а-а!!! А хочу икры ореховой, взбитой, малиновой и сиреневой в полосочку! А-а-а!
Уа-уа-уа! это мама Истерия Оровна присоединилась к дочке.
Ува-ува-ува!!! к всеобщему ору добавились всхлипывания бабушки Язвы. Внучке икры не дают! Пожалели! Разве это родители? Ува-ува-а-а-а!!!
Ой! У меня живот болит! Мне икры не дают! вдруг перестала плакать Зловерия.
Ой-ой! причитала Истерия Оровна. Моя Зловерия заболела! Скорее принесите икры ей! Ложись, моя дорогая доченька Зловерьюшка.
Ой-ой-ой! кричала как две сирены скорой помощи бабушка Язва. Ой, внучка! Ой, заболела! Ой, врача! Ой, грелку! Ой, клизму! Ой, скорую! Ой, скорей операцию! Ой, убивают!
Это аппендицит! сказал воспитатель Игорёк.
Это очень сложный аппендицит, добавил воспитатель Мишка.
Тут в комнату вошёл папа Громобой Горыныч. Да как ногами затопает, да как заорёт! Да так, что всех перекричал. Как будто в комнату заехали сразу три пожарные машины. Или даже десять. А гром продолжал греметь:
Всех уволю! Да куплю я тебе, бабушка Язва, новый телевизор.
А тебе, Истерия Оровна, новую машину. А тебе, доченька Зловеричка, новую школу, новую учительницу, новых одноклассников и новые оценки. Одни большие и жирные пятёрки куплю. Но только не язвите, не орите и не зловредничайте!