Ну, чисто леди Марпл. Детектив в юбке. Мне бы ещё тросточку. Да вот не хромаю пока
Новым имиджем Оля осталась довольна: серьёзная классика сверху и авангард короткой юбки под строгой классикой это на тот случай, если главврач психушки предложит снять пальто. У Ольги будет, что ему показать: ноги в соответствии с мировыми стандартами; обтянутая белым трикотажем грудь, в чуть неприличном вырезе кофты блестит золотая «капля».
Не понимая, зачем одевалась так тщательно, и главное, для кого, Оля нехотя пошла на задание, которое ей уже неинтересно. Её больше не волновала жизнь дневная, реальная, детективная. Она шла по солнечной оживлённой улице, до краёв наполненной людьми, в своём придуманном стеклянном шаре. Сквозь прозрачные стены не проникал городской шум. Хрупкое стекло оберегало Олю от случайных контактов, от нечаянных прикосновений, от всего, что могло бы отвлечь её от зыбкого счастья первой любви. Она больше не спорила с собой, не обзывала себя сумасшедшей дурой, и тем более не смеялась над шуткой Морфея, понимая только теперь, как же это прекрасно любить! И уже начиная страдать от мук любви безнадёжной. Всё, что есть у Ольги одна встреча в туманном саду, рвущее душу признание: «Я не могу без тебя», и его горящие, угольные глаза И нет возможности жить без них. И нет возможности увидеть их.
К мрачному зданию клиники она подошла в полусонном состоянии, с рассеянным взглядом, устремлённым в никуда. Предупредительно стукнула в дверь с табличкой «Главный врач», вошла не дожидаясь приглашения, и попала в свой сказочный сон. За столом, в белом хрустящем халате сидел любимый и желанный! Он смотрел на Олю чёрными азиатскими глазами внимательно, заинтересованно, но как-то не влюблёно. Это был Он и не Он. Сходство шокировало. В первое мгновение она почти сошла с ума от счастья и чуть не бросилась ему на шею. Но её вовремя остановил строгий вопрос: «Чем я могу помочь?», и проницательный холодный взгляд.
Впервые бойкая девушка терялась перед мужчиной. Она неестественно долго молчала и удивленно смотрела на воплощение своего волшебного сна. Её не пугало то, что в этом кабинете неадекватное поведение очень настораживает и воспринимается по-своему. Здесь могут предложить помощь. Психиатрическую. От которой бывает не так-то просто отказаться. Но ни страха, ни опасений. Её накрыло ночное разрывное счастье, от которого душа срывалась с якоря и летела навстречу счастью, не задумываясь, что ждёт её безграничное море блаженства или внезапная смерть на острых рифах.
Пауза затянулась. Оля во все глаза смотрела на смуглолицего Сергея Дмитриевича, не в силах скрывать любовного урагана, который бушевал в её груди.
А Сергей Дмитриевич был совершенно спокоен, невозмутим и никаких ответных чувств. Даже искорки мимолётной не мелькнуло в его глазах. Как будто это ни он шептал во сне: «Я больше не могу без тебя»
Глупо, как конь, топтался на месте детектив по особо важным делам, не решаясь броситься на шею любимому, и не помня уже, что привело её в кабинет главного врача клиники для душевнобольных.
Не дождавшись от Оли ни одного слова, Сергей Дмитриевич встал из-за стола, и не торопясь, уверенной походкой хозяина кабинета (и чьей-то жизни) пошёл на Олю. Девичье сердце забилось птицей, как во сне. Оно металось в груди, колотилось бешено о рёбра и рвалось навстречу.
Проходи к столу, Оля. Располагайся.
Наваждение только усилилось от его знакомого, чуть хрипловатого голоса. Совсем выбило из колеи обращение на «ты» и по имени. Олю как будто опустили в котёл, где варилась густая смола из ночной любви, страсти и доброй порции мистики. Последняя была особенно вязкой, из её липких объятий Оля никак не могла вырваться. Язык не слушался, слова забылись. А сказать надо так много! Вопросы жгли язык, но речь не возвращалась. Довольно глупый вид. Как будто подломились ноги Оля упала в предложенное кресло. Сергей пододвинул стул, сел напротив.
Ну, говори, что привело тебя ко мне.
При иных обстоятельствах Ольга задала бы вполне уместный вопрос: «А почему, собственно, на «ты?» Но сейчас этот вопрос был не самым главным. Понимая, что уже пора заканчивать с образом глухонемой дурочки, Оля выдавила из себя то, что смогла:
Здравствуй но, глядя внимательно в чужие официальные глаза, ещё больше смущаясь, добавила, те.
Хорошо начала, подбодрил Сергей.
Оле ужасно не нравился его тон. Он шёл в разрез с тем, что она видела во сне. Взгляд и голос как будто отталкивали Ольгу, заставляя держать дистанцию. Но зато всё остальное тянуло магнитом. Таким сильным, что Оля физически чувствовала, как она устала бороться с желанием обвить руками его шею и дотронуться губами до смуглой щеки. Сначала до щеки, а потом Это была невыносимая пытка стараться загасить тот огонь, который бушевал внутри и рвался наружу. Он лизал своим жарким, шершавым языком лицо, зажигал глаза откровенно безумным светом, он выдавал Олю с ног до головы. Но не мог перекинуться на Сергея Дмитриевича. Тот продолжал наслаждаться картиной любовного пожарища спокойно, иногда небрежно стряхивая с себя долетающие искры и пепел.