Сотни, это перевел уже Никитин.
Разведчики и люди, и неандертальцы, и алабай заняли свои места; «Эксплорер» покатил вдоль канала, наращивая скорость; потом нога полковника вдруг вдавила в пол педаль тормоза. Так повторилось несколько раз, и Кудрявцева сообразила Александр тестирует. Нет, не «Эксплорер» его возможности командир хорошо знал; он проверял, до какой скорости бега распространяется любопытство двух гигантских медведей.
До поворота направо там, где на углу миоцена остались каменные россыпи тибетского анклава полковник Кудрявцев очевидно пришел к какому-то выводу, который и озвучил:
Километров сорок в час недолго выдержат. Так что сейчас проведем небольшой эксперимент. Медленно едем вдоль канала; внимательно изучаем все по обе стороны. Метров за пятьсот до окончания двадцатипятикилометровки ускоримся выше сорока кэмэ. Там должна быть какая-то преграда. Посмотрим, как ее попытаются преодолеть косолапые.
Не такие уж они и косолапые, проворчал Анатолий.
Не такие уж они и косолапые, проворчал Анатолий.
Внимание Кудрявцевой теперь было поделено между лобовым и боковым стеклами она держала свой фланг. Пейзаж там не менялся все двадцать пять километров; только крокодилы лежали каждый по-своему, но не дальше сорокаметровой зоны безопасности. Они не обращали никакого внимания на автомобиль, который тоже не пересекал эту незримую черту, чего не скажешь о короткомордых зверушках.
Громадным мишкам пришлось выскочить на открытое пространство вдоль канала, которое, на их счастье, совсем немного, но превышало зону безопасности. Они на бегу ухитрялись не отрывать взглядов от набиравшего ход «Эксплорера»; вот они замельтешили ногами пошустрей командир нажал на педаль газа. Кудрявцева не отрывала от них глаза, но и так, по какому-то внутреннему спидометру, поняла, что скорость давно перевалила за сорок. Короткомордые хищники тоже поддали и вдруг
Нет они не врезались в стену или другое препятствие, но мгновенно превратились в огромные темно-желтые клубки, исторгавшие каждый из себя пронзительные, полные смертельной муки вопли. Так мог бы кричать сжигаемый заживо человек, если бы у него, конечно, были легкие и горло, как у медведя.
Один мохнатый шар покатился в сторону канала и мнимую леность крокодилов словно сдуло ветром; сразу несколько длинных хищных морд воткнулось в этот беснующийся громадный ком, и звук живой сирены достиг того предела, который еще могло вытерпеть человеческое ухо. Впрочем, стекла боковых дверей внедорожника, до того открытые, поползли вверх, отрезая пассажиров от внешнего мира, а главное от этих ужасных воплей. Это командир одной рукой ткнул сразу в четыре кнопки управления на подлокотнике. Другой рукой он круто поворачивал автомобиль от канала.
Последнее, что увидела Оксана за закрывшимся окном дверцы это скрывающийся под бурлящей водой мохнатый ком; до второго крокодилы не добрались он уже не шевелился у стены леса, но, показалось израильтянке, разбухал, рос в размерах
«Эксплорер», судя по спидометру, остановился через полтора километра. Командир тут же выскочил из-за руля; остальные поспешили за ним к вынужденным союзникам, которые, на свою беду, не были защищены от неведомой напасти. А она эта напасть присутствовала и здесь; в немногочисленных экземплярах. На лежащих на полу прицепа неандертальцев то и дело пикировали гигантские не меньше десяти сантиметров в длину осы, или шершни (Кудрявцева в таких тонкостях не разбиралась). И каждое такое пикирование заканчивалось вздрагиванием тел дикарей, которые уже не могли издавать тех мучительных звуков, с какими закончили свой жизненный путь медвежьи разведчики.
На ладонях командира неведомым образом оказались обычные рабочие рукавицы; он удивительно ловко и быстро перехлопал с противными чавкающими звуками ужасных насекомых так что когда Оксана сообразила, что эти осы (или пчелы, или шершни) могли покусать и людей, в том числе и ее тоже, с жужжащими хищницами было покончено.
Это я так привыкла ощущать себя в полной безопасности рядом с Сашей, поняла она, и не зря! Вон он их как ловко!
Полковник уже переворачивал неандертальцев вверх лицом. Впрочем, первый Лай повернулся сам, как только рука Кудрявцева коснулась его спины. Лица дикаря было не узнать; но это заплывшее лицо как-то ухитрялось улыбаться до тех пор, пока неандерталец не разглядел тела лежащего рядом недвижимо Дена.
Он затараторил что-то на своем, неандертальском, но, поскольку нужного ожерелья у него не было, естественно, его не понял даже командир. А тот словно этого и ждал. Такие ловкие и крепкие («Ласковые и нежные когда надо», добавила про себя израильтянка) пальцы полковника Кудрявцева тут же стянули с шеи лежащего без сознания «высшего» дикаря украшение. Нет два ожерелья! Одно из них, с многочисленными бусинами, он не менее ловко накинул на шею Лая, который вдруг замер; на его лице даже сквозь многочисленные укусы, наливающиеся багровыми шишками, явственно проглядывал мистический ужас и.., Как почему-то уверилась Оксана, неописуемые восторг и любопытство.
Все это, наверное, не дало парню отметить одно обстоятельство, которое не преминула отложить в памяти Оксана Александр внимательно ощупывал, почти мял что-то в ладонях; словно пытался сплющить в лепешку пластилиновый ком. Но нет это был не пластилин; это был единственный камень второго ожерелья, в суть которого сейчас пытался проникнуть Кудрявцев. Наконец он удовлетворенно кивнул, явно добившись каких-то положительных результатов, и повернулся к Лаю с вопросительной миной на лице.