А трактор исторг в выхлопную трубу последний клок дыма и умолк. В открывшуюся дверцу выпрыгнул майор Цзы, а из остановившейся позади прицепа «Витары» подошел Холодов. Он сначала доложил командиру: «Все выполнил, товарищ полковник!», дождался одобрительного кивка, и только потом повернулся к неандертальцам:
А это что за чучелы?
«Чучелы» уже немного пришли в себя и готовы были продолжать предъявлять требования, но полковнику Кудрявцеву (профессор это прекрасно видел) было не до них. Официальным до сводящей скулы оскомины голосом он произнес:
Завтра ровно в полдень Когда солнце достигнет самой высокой точки в небе (это он так обозвал полдень) мы продолжим разговор. О нашей битве с богом, о том, где вы будете жить и о ребенке. А пока у меня есть другие дела.
Наступила пауза, прервал которую старый вождь, поднявший руку и ткнувший пальцем в грудь командиру. Романов ждал новой порции обвинений и требований, но командир понял этот жест по-своему. Он снял с шеи ожерелье и подвесил его на руку вождю за кожаный ремешок совсем так, как его днем носил неандерталец-коротышка. Профессор, поколебавшись, повторил эту процедуру. Теперь люди и неандертальцы не могли понять друг друга.
А может, подумал Алексей Александрович с некоторым сожалением (он уже считал это ожерелье своим), это был ответный жест командира, мол, заберите свои цацки и не мешайте занятым людям?
«Высшие» неандертальцы скорее всего так и поняли. Неторопливо развернувшись, они зашагали туда, где уже горел костер, и кто-то копошился рядом наверное готовил ужин. А небольшая толпа людей, собравшаяся вокруг Кудрявцева и Романова, так же дружно направилась к лаборатории. Следом медленно колесили трактор и «Витара».
Совсем скоро перед зрителями «нарисовали» очень предметную карту анклавов миоценового леса. На ровной площадке рядом с «цехами» лаборатории (идеально ровной, ведь она была создана путем заливки волшебной пластмассой) правильным квадратом разместились двадцать четыре предмета.
Вот в правом нижнем углу, узнавал Романов, между куском шкуры от африканской хижины и каким-то камнем ага это обломок Пизанской башни, между ними приличный блин древесного спила это его сегодня отпилил Дубов от русской бани
Его взгляд побежал по частицам артефактов, чуть задержался на горке листьев, коры и каких-то веток в левом верхнем углу. Перед глазами зримо встала картина расправы дикарями с Марио, Холодовым и им самим. Он даже помотал головой, отгоняя видение, которое, наверное, не забудет никогда.
Молодцы, похвалил еще раз полковник Кудрявцев, а теперь вам будет задание (это он обращался к профессору Арчелия и его бессменным помощникам Благолепову и Ежикову), надо это «богатство» растереть в порошок и изготовить образцы блоков. Нужно объяснять какие?
Георгий Арчелия даже немного обиделся:
Изготовим, как полагается с научным подходом, с бирочками на каждом образце. Завтра часов в одиннадцать можете подходить. Все будет готово.
Я буду раньше, пообещал командир
Утром профессора ждало новое потрясение. За завтраком они с Таней-Тамарой подсели за стол к незнакомке в простеньком ситцевом платьице. Алексей Александрович машинально пожелал доброго утра и приятного аппетита, и только потом вгляделся в лицо соседки. Это была неандерталка. Но какая! Рину сейчас никак нельзя было назвать дикаркой по крайней мере, внешне. С отмытым лицом, умело нанесенным этим, как его макияжем; с аккуратной прической она на улице какого-нибудь городка среднерусской долины не обратила бы на себя особого внимания, разве что свежестью щек и задорной улыбкой. Как быстро она освоилась в чужой для себя среде!
Ей, наверное, и зеркало поднесли на себя полюбоваться, подумал невольно Романов, кивая Маше (или Гале никак не мог запомнить профессор юных арабок в лицо) и принимая от нее тарелку с завтраком, а где же
А ребенок сейчас там, опередила его с ответом вопрос Зина Егорова, в фургоне, спит рядом со своим молочным братом.
Значит?..
Ничего не значит, и ничего не знаю, опять угадала его вопрос Зинаида, все вопросы к докторам. А у меня своя задача как можно больше русских слов вдолбить в эту голову за две недели, она приподнялась и погладила по каштановым волосам неандерталки, сделать из нее идеологического и психологического диверсанта.
Последние слова шеф-повар этого заведения общепита произнесла по слогам явно цитировала кого-то. Профессор не стал даже спрашивать, кто дал такое поручение Егоровой; полковник Кудрявцев, конечно же. А где же он сам, кстати?
Зинаида Сергеевна проявляла сегодня чудеса проницательности:
А Александр Николаевич с утра пораньше в лаборатории. Позавтракал вместе со своей Оксаной и убежал. Куда? осадила она возгласом дернувшегося было из-за стола Романова, а компот? Из сухофруктов вкуснющий, будто из свежих вишен с абрикосами. А потом еще меня поучишь.
Чему? не сразу сообразил Алексей Александрович; в кулинарии он вроде бы не разбирался.
Ну как же, всплеснула руками повариха; она теперь стояла рядом с Риной, а как ее учить русскому, с чего начинать?
Ага, мрачно подумал профессор, в университете студентов этому пять лет учат, и не у всех получается, а тут Не отстанет ведь.