Хи-хи, сказало существо, дернуло Аню за нос, и отскочило. Потом снова за ухо. Потом за косичку. (Дались всем сегодня ее косички!). Тварь напоминала жуткую карикатуру на Буратино, и одновременно была похожа на сверчка, и на что-то еще, смутно знакомое Ане по детским сказкам.
Ну что, испугалась? Испугалась? существо дергало и царапало Аню, каждый раз успевая отскочить, да так быстро, что Ане не удавалось до него даже дотронуться..
Бумс отчаянно лая, скачками носился вокруг, но тоже никак не мог его ухватить.
Нечисть прям-таки покатывалась со смеху над их неуклюжестью
Ну что, боишься? Боишься? Сердечишко-то, небось, трепыхается? и тварь сделала попытку запустить свои мерзкие лапы Ане за пазуху.
Это она, конечно, зря сделала. Потому что за пазухою у Ани сидел Арчик. И уж он-то нерасторопностью всяко не отличался.
Ай! взвизгнула от боли Кикимора (наконец-то Аня ее узнала) и, размахивая укушенным пальцем, из которого во все стороны хлестала зеленая кровь, ускакала обратно в лес.
*
Потихонечку, с Костиной поддержкой, и опираясь на палку, Аня сделала еще шагов пятьдесят. После чего нога ее волшебным образом внезапно перестала болеть. Заживи-трава наконец-то подействовала!
Остаток пути они с Костей почти пробежали, тем более дорога здесь шла под уклон.
И вообще это была уже настоящая, полноценная проселочная дорога. Широкая, с глубокими, полными стоячей воды канавами по бокам, где кипела своя, крохотная, микроскопическая жизнь. С многочисленными следами колес, гусениц и копыт. И с кучей пыли посередине, взлетающей клубами из-под ног, и забивающейся в нос, в рот и в глаза мелкими дисперсными частицами.
Дорога эта привела их прямехонько к старинным воротам, над которыми дугой шла витиеватая кованная надпись старым шрифтом: «Горьчанское сьльскохояйственное училище»
Пониже, к левой воротине был намертво припаян проржавевший по краям лист железа с полустертыми буквами: «Горечанский совхоз-техникум «Красная Буренка»
Припаянная к правой воротине изящная эмалевая табличка блестящими золотыми буквами извещала, что здесь находится «Горечанский аграрно-промышленный колледж».
Рядом, на стенде, красовались написанные от руки на ватмане, и забранные в целлофан «Условия приема».
Они выглядели стандартно, поэтому читать их Аня не стала.
Зато надписи на входе ее впечатлили.
Здесь всегда, что ли, сельхозтехникум был? недоверчиво спросила она у Кости.
Ну, всегда-не всегда, а лет триста не меньше, это уж точно. На день выпускника иной раз такие ископаемые приезжают ни в жизнь не поверишь, пока сама не увидишь! А вообще, в библиотеке есть «История горечанского сельхозтехникума от Петра Великого до наших дней» почитай сама, если хочешь. Ее, правда, на руки не выдают. Только в читальном зале. Древняя потому что очень. Совсем рассыпается.
Аня почувствовала, как в душе ее, помимо воли, подымается чувство глубокого уважения, и даже почтения какого-то к своей будущей альма-матер. Она-то думала, что этот захолустный колледж, будет просто местом, где она сможет перекантоваться пару-тройку лет, оставшихся до совершеннолетия! Действительность оказалась куда богаче.
Административный корпус был белым одиноким флигелем близ ворот. Костя довел Аню до двери, буркнул « Ну, бывай, что ли!» и поскакал дальше. Его ждали дома с хлебом.
Оставшись одна, Аня ощутила привычную робость перед любым начальством, будь то директор колледжа или нянечка в вестибюле детсадика. Она сглотнула, сделала над собой усилие, и вошла.
Никакой нянечки в вестибюле не было. Огромный, расходящийся во все стороны множеством ответвлений коридор протирала, ползая на карачках, рыжая девчонка примерно одних лет с Аней.
Собаку-то снаружи оставь! посоветовала она. Вик Вас не любит, когда к нему с собаками прутся. Кот на плече, ну или там хорь, еще куда ни шло. Это он понимает. А пес все-таки уже считает за наглость. Вы б, говорит, еще с жеребцом приперлись.
Аня послушалась, вывела Бутса за дверь, и уложила у крыльца.
И ноги вытри, пожалуйста! попросила девочка. Аня честно потопталась на тряпке.
Тебе туда! И морду посмелее скрои! Не боись! Не съест тебя наш директор. А ну-ка, давай, улыбочку!
Девочка ободряюще подмигнула Ане, и вернулась к прерванному занятию.
Аня сделала несколько шагов в указанном направлении, одновременно пытаясь оттянуть непослушные губы поближе к ушам. Улыбка получалась какая-то нервная,
напряженная. А, ладно, сойдет!
Собрала всю свою волю в кулак, и постучалась в дверь с надписью «Директор».
Тихонова! Ну, ты даешь! Добралась -таки! Входи-входи! послышалось из-за двери.
Голос, абсолютно, конечно, незнакомый, странным образом показался Ане родным. Она смело распахнула дверь, и сделала шаг вперед.
*
За широким, устланным зеленым сукном столом сидел круглолицый человек лет сорока. Лысый, как коленка, с пшеничными усами и бородой, и глазами цвета самых настоящих незабудок правда, спрятанных за стеклами очков.
А на плече его сидела, чуть подрагивая черным хвостом, живая белобокая сорока.
Ну, здравствуй, Тихонова Аня! Что стоишь-то? В ногах правды нет, сказал директор, широким жестом указывая Ане на стул. Молодец, что приехала! Легко нас нашла? Устала? Не заблудилась?