Я бросила свою поклажу на короткостриженый газон и понеслась в дом. Я чувствовала себя маленькой девочкой, которая приехала к родственникам на каникулы и точно знает, что вот сейчас её вкусно от пуза накормят-напоят и отправят на речку загорать и купаться. И можно будет безмятежно радоваться каждому мгновению лета, цеплять выгорающей макушкой солнце и пересчитывать веснушки на любопытном носу: «Сегодня 37! А вчера было только 33!» И никто не заставит батрачить в огороде, потому что «ребенок приехал здоровья поднабрать и весу!»
В доме было подозрительно тихо. Я прошла через прихожую и столовую в Валину спальню. В ней многое поменялось с момента, когда я тут жила, но несколько предметов остались неизменными. Вот настенный ковер «Охотники на привале», изученный мной в детстве вдоль и поперек. И я любила его безмерно, потому что он скрашивал мою скуку, когда я болела и мне запрещалось читать и смотреть мультики. Но про охотников все забывали! И я с ними «сидела на привале» и, открыв рот, слушала охотничьи байки.
А вот старенькое трюмо с зеркалом. На нем стоит фарфоровая фигурка рыбака, тянущего сетью свой толстобокий улов. И снова рыба, надеюсь, хоть в этот раз не селёдка!
На зеркале трюмо прикреплена фотография. Самая легендарная, оберегаемая и чтимая в нашей семье. Почти икона. На фото молодая чернокудрая женщина с тёмными искристыми глазами и яркой, белозубой улыбкой. С ней связана какая-то наша семейная драма, какая-то почти трагедия, тайна, радость, боль Я забыла подробности Я расспрошу об этом Валю.
И я последовала дальше в такую родную и знакомую комнату «залу», по местным меркам уставленную и украшенную довольно богато: бежевые обои с золотым отливом, отчаянно розовые гардины из тяжёлого атласа, массивные диван и кресла, упакованные в бордовый велюр, толстоворсовый с восточным орнаментом ковёр на полу, тёмного дерева мебельный гарнитур, венчал который огромный плазменный телевизор.
А вот старенькое трюмо с зеркалом. На нем стоит фарфоровая фигурка рыбака, тянущего сетью свой толстобокий улов. И снова рыба, надеюсь, хоть в этот раз не селёдка!
На зеркале трюмо прикреплена фотография. Самая легендарная, оберегаемая и чтимая в нашей семье. Почти икона. На фото молодая чернокудрая женщина с тёмными искристыми глазами и яркой, белозубой улыбкой. С ней связана какая-то наша семейная драма, какая-то почти трагедия, тайна, радость, боль Я забыла подробности Я расспрошу об этом Валю.
И я последовала дальше в такую родную и знакомую комнату «залу», по местным меркам уставленную и украшенную довольно богато: бежевые обои с золотым отливом, отчаянно розовые гардины из тяжёлого атласа, массивные диван и кресла, упакованные в бордовый велюр, толстоворсовый с восточным орнаментом ковёр на полу, тёмного дерева мебельный гарнитур, венчал который огромный плазменный телевизор.
В этой-то комнате я и обнаружила свою любимую тётку. Она танцевала, и это был весьма странный танец, в котором элементы стрипа были совмещены с движениями, позаимствованными из лезгинки, дополнены пластичными мотивами танца живота и взлязгиваниями, свойственными диско 90-х. На голову Валентины были водружены пузатые очень модные и дорогие наушники, очевидно, льющие в её уши бодрую музыку, что и объясняло причину тётушкиных телодвижений. Одета Валюша тоже была не абы как, а загляденье просто: розовые лосины и потрясающая воображение пёстрая, как весенний луг, рубашка «свободного крою, чтобы ничто не мешало жить». Моя Валентон очень уважает яркую одежду, до умопомрачения любит именитые лейблы и бренды. И если на сумке красуется логотип Prada размером больше самой сумки счастью Валентины не будет предела. Она та самая целевая аудитория турецких умельцев, производящих настолько вопиющие и даже пошлые подделки, что диву даешься, на кого они рассчитаны. Так вот, повторюсь, их покупатель моя Валюша. Однажды я купила тётке удивительную белоснежную тунику, не заметив на ней размахнувшееся на всю спину наименование некоего известного производителя одёжи. Я очень расстроилась, потому что сама бы не надела такое кричащее в прямом смысле слова изделие. И что вы думаете? По мнению Вали, это был лучший подарок. Она надевает тунику только «на променад» и «на выход», потому что «это весчь, Лёля, с именем! Это же понимать надо!»
Когда Валентина наконец меня заметила, то кинулась так мощно тискать всё моё существо, что возникло ощущение, будто я попала одновременно в торнадо, под асфальтовый каток и в объятья самого огромного в мире медведя. Валя очень мощно выражает свои чувства и эмоции, и по этой причине её любовь может быть такой же угрозой для объекта, как и ненависть. Она тискала меня, целовала, щипала, похлопывала, мяла и мацала, приговаривая:
Лёлька, девка моя ненаглядная, красавица, умница, зараза такая! Ну, наконец-то ты приехала к своей больной старой тётке, которая уже находится одной ногой в могиле
Конечно, она сильно преувеличивала данные о своем самочувствии, ибо обладала здоровьем молодой девушки, а энергии у неё было столько, что она могла бы заряжать ею космические корабли, которые на этом топливе долетали бы до Марса, а может, и до Кассиопеи.