А принц действительно был прекрасен, с неожиданной завистью подметил Иванушка. Даже глубокие кровоточащие царапины от шипов колдовской флоры не могли испортить совершенной красоты его бледного благородного лица со следами перенесенных физических и нравственных мучений. И он так убивался по этой Оливии! Вот это пророчество! Вот это любовь!.. Как в «Приключениях лукоморских витязей», страницы с пятьсот третьей по семьсот пятую, где королевич Елисей
Утром, едва встало солнце, ковер-самолет, кряхтя и охая под тяжестью трех человек, поднялся в воздух и направился к замку королей Крисаны, который сверху теперь был похож на одну из живописных рощ, в изобилии окружавших его прежде. За год, прошедший со времени печального события, колючки времени зря не теряли.
Вон, вон! Видите, из кроны этого чудовищного репейника торчит башенка? Там была спальня принцессы Оливии! Садимся на балкон! уже через десять минут Орландо заводил ковер на посадку.
На балкон! возопил ковер. Да вы видите этот так называемый балкон?! Его носовым платком прикрыть можно! Куда, по вашему мнению, тут опускаться мне?!
Ковер, милый, ну придумай что-нибудь!!! взмолился принц. Я должен попасть туда! Я обязан увидеть ее! Хотя бы раз обнять прекрасную Оливию и умереть! Жизнь без нее пуста, как высохший колодец, как сердце палача, как
Серого передернуло. Еще один поэт! Надо срочно что-то делать.
Слушай, ковер, а, может, ты в воздухе повисишь, не опускаясь, пока мы на балкон спрыгнем, и подождешь нас?
Подожду. Если кто-то один на мне останется. Иначе не могу. Так устроен. Извиняйте.
Ладушки, согласился Серый. Тогда я
Но поймав на себе умоляющий взгляд Иванушки, закончил:
останусь. Целуйтесь там без меня.
О, Иван, Сергий я до гроба буду вашим должником вы возвращаете мне жизнь! воспрянул Орландо, и надежда с новой силой вспыхнула в его взоре. Любовь моя, я иду к тебе! Оливия!
И наследники престолов исчезли в дверях.
Сергий остался один, растянулся на ковре, подложив под голову мешок с продуктами, закинул ногу на ногу и стал ждать.
«Минут десять-двадцать нет, пусть тридцать, у них уйдет на поиски принцессы. Минут пять на целование. Часа полтора на восторги и объятия по случаю счастливого пробуждения. Надеюсь, что кто-то при этом не забудет отдать приказ вырубить весь это чертополох внизу и начать готовить праздничный пир. А то придется вмешаться. За год скоропортящиеся припасы, скорее всего, уже приказали долго жить, но, принимая во внимание, что птица и всякая прочая живность засыпала вместе со всеми, все равно есть шанс неплохо подкрепиться перед дальней дорогой. С Ивановой кухни ноги протянешь, если прежде не загнешься от его проповедей Тоже мне Ум, честь и совесть Нашелся на мою голову Принципиальный А хорошо бы, умей тут готовить расстегаи рыбные Или гуся с гречневой кашей Так ведь гречки у них здесь днем с огнем не сыскать. Что поделаешь дикие люди А пирожки с капустой и грибами тоже бы сейчас лишними не оказались. Или, например, бананы в шоколаде» захлебнулся слюной Волк и полез в мешок за хлебом.
Утром, едва продрав глаза, спасательная команда вылетела к замку, даже воды не испив Иван так горел энтузиазмом, что и думать больше не о чем не хотел, а самому Серому стенания безутешного Орландо отбивали весь аппетит. И он уже почти не сомневался, что влюбленный принц не по своей воле покинул родные пенаты, а домочадцы, вылив ему на голову переполнившуюся чашу терпения, выставили его за ворота, заявив, что или они или эта дурацкая принцесса
Умяв полбуханки и пожалев, что воды у них оставалось так мало,[2] отрок Сергий перевернулся на левый бок и постарался вздремнуть. Ведь предыдущей ночью вздохи соланского принца лишили его не только аппетита, но и сна.
Умяв полбуханки и пожалев, что воды у них оставалось так мало,[2] отрок Сергий перевернулся на левый бок и постарался вздремнуть. Ведь предыдущей ночью вздохи соланского принца лишили его не только аппетита, но и сна.
Но ему не удалось даже прикрыть глаза.
«Блямс!» осыпалось где-то совсем рядом стекло. И то ли послышалось, то ли почудилось:
Сергий
То ли шепот, то ли стон.
Волка как пружиной подбросило:
Иван? Иван!.. Иван
Там, внизу, на балконе, на куче битого стекла, лежал, вздрагивая, Иванушка, и глаза его были закрыты.
Как он вытащил царевича с балкона, умудрившись не покинуть полностью ковер, Серый так потом понять и не смог, хотя в тихие часы перед сном иногда и пытался восстановить эти события в памяти. Сумел он вспомнить только, как крикнул ковру «Погнали отсюда!», свист солнечного ветра в ушах, да недвижимое тело царевича на руках.
Картина пронзительной трагичности, если бы не храп.
Чтоб тебе пусто было, Иван-царевич! Проснись! Проснись же! А ну, проснись, тебе говорят!!! Волк изо всех сил мял, тряс и тормошил Ивана, но тот и глаз не моргнул.