Ладно, и цокает в мансарду. И что это «ладно» означает, не понятно. Лишь тревогу прибавило к моему болезненному состоянию. Ну что ты будешь делать и позавтракать спокойно не дадут. Теперь я наверняка чувствую, что у меня температура, голова потому что совершенно не соображает, и резкий упадок сил: я не знаю, что делать! то ли подняться и пойти на поиск её электрощипцов, дабы она поскорее убралась, то ли продолжать лупить яйцо. Но тут заходит её шофёр Артём, высокий щуплый мужичок:
Ой, здрасте, Павел Данилыч, получается, он также не ожидал моего присутствия, но реакция у него хорошая. У вас лопаты не найдётся? Застрял на развороте. Стал разворачиваться, а там сугроб!
Бывает и похуже, и, запахнув полы полушубка, я шатко иду в сарай за лопатой, опасаясь при этом почему-то, как бы, в самом деле, не признали меня нетрезвым. И Зинаида, как назло, выходит на крыльцо:
Пойди помоги вытолкать машину-то, говорит. Я спешу.
Вздыхаю: не только машину пихать, мне через порог перебраться тяжело было. Сделал ей одолжение мизинчик протянул в помощь, так она и руку целиком сразу отхватить не прочь И вспомнилась, как два десятка лет назад, температуря, проснулся я ночью с нестерпимой жаждой, хотел пойти на кухню и не смог, тронул Зинаиду и попросил воды. Оторвав голову от подушки, она посмотрела на меня и раздражённо сказала: «Погаси свет», и снова засвистала носом. А в последние годы мне стало казаться, что её вполне устроит сделаться молодой вдовой. И, в конце концов, я предпочёл покинуть её деловитое общество Ай, и об этом думать давно надоело!
Растерянно гляжу в спину удаляющегося Артёма, бормочу:
Температурю я, слышь, и вновь виновато скашиваю глаза на Зинаиду, но уже и озлобляясь: да, ей-то машину выталкивать из снега ни в коем разе не личит: в моднячих сапожочках, пальтеце колокольчиком, будто с последнего подиума моды, собольей шапчонке И слава те всевышнему, Фулюган вышагивает по тропке к моей хижине в камуфляжном бушлате, галифе в сапогах (он всё мечтал, мечтал, и вот раздобыл), что тебе краб движется руками-ногами разгребает, будто в нём силища неимоверная.
Эй, сосед! зычно-весело. Чего дым из трубы не вьётся? Замечает тут мою королевну, сразу глаза вприщур: О-о! Гости пожаловали!
Зинаида ноль внимания на него, отвернулась даже, каблучком скрипнув. Грубоватость тона её покоробила. И увидав это, вернее почуяв, что королевна ему не по рангу, не той, скажем так, классовой прослойки, Фулюган поворачивается ко мне:
А ты чего? Болеешь, говорят. Зачем? Не на-адо! Нам болеть нельзя! Медицина нынче здоровья дороже. И вдруг напускается: Я говорил тебе, нечего баню топить, говорил? Почему ты меня не послушал?!.
Какая баня? мямлю, оторопев и не сразу сообразив, что это игра. Не до бани тут.
Вижу, как у Зинаиды напрягаются губы, и морщится носик, она, не в силах больше терпеть вульгарного отношения, делает шажок-другой в сторону нижней дороги, но я останавливаю её:
Там он тем более не проедет.
А где он? встревает Фулюган. Вы что ж, не знаете, по какой он дороге ехал? и не получив ответа, всё той же крабьей решительной поступью направляется по тропе вверх по склону. С-щас мы его пиханём! Собак своих надо если запрягу! Вылетит вертолётом! С-щас, ослободим!
Помоги там, Виталь, вслед ему просительно говорю и, не взглянув на Зинаиду, ухожу в дом, рывком запираю замок, чтоб слышно было ей. Странное дело, едва она появляется, меня начинает лихорадить. Хотя сейчас-то чего грипп?
Растапливаю печь, а сам напряжённо вслушиваюсь, наконец, улавливаю звук удаляющегося мотора. Зачем, зачем приезжала? Щипцы явный предлог. Поговорить хотела? Но скорее всего совместить: и поговорить, и щипцы забрать. Рационалистка. Без плюсов и без минусов констатация. От природы такая. Сперва всё разметит, размыслит, затем действует по составленному плану, полагая, что расчетов её и хитростей никто не раскусит. У неё всегда было так: всё, что в её головке не укладывается либо глупость, либо ненормальность, обернуть же это на себя даже мысль не придёт. Впрочем, не хочу об этом думать. Полторы тысячи и ещё пятьдесят пять раз передумано. Хватит бы уже, хватит. Это ей нравится выяснять отношения, а не мне. Я-то тут при чём? Не хо-чу. Иначе зачем я здесь?
Растапливаю печь, а сам напряжённо вслушиваюсь, наконец, улавливаю звук удаляющегося мотора. Зачем, зачем приезжала? Щипцы явный предлог. Поговорить хотела? Но скорее всего совместить: и поговорить, и щипцы забрать. Рационалистка. Без плюсов и без минусов констатация. От природы такая. Сперва всё разметит, размыслит, затем действует по составленному плану, полагая, что расчетов её и хитростей никто не раскусит. У неё всегда было так: всё, что в её головке не укладывается либо глупость, либо ненормальность, обернуть же это на себя даже мысль не придёт. Впрочем, не хочу об этом думать. Полторы тысячи и ещё пятьдесят пять раз передумано. Хватит бы уже, хватит. Это ей нравится выяснять отношения, а не мне. Я-то тут при чём? Не хо-чу. Иначе зачем я здесь?
Высыпаю запасы лекарств из коробочки на стол, но ничего подходящего не находится. Сгребаю всё обратно. Ложусь на продавленный диван, укрываюсь старым пальто и начинаю соображать, как отвязаться от мыслей теперь о Зинаиде. Благо ещё, Фулюган подвернулся. Ну о чём бы я с ней беседовал, с этой педанткой?..