Бобер уже снял с себя одежды и прыгнул в жижу. Помвала опустил в нее вертикально свою тягу на всю длину, и голый Бобер, перебирая ее руками, ушел в глубину. Мы с Алеутом помогли выбраться пускающим пузыри чекеровщикам. Мокрые шакалята взялись памповать костер. Мы отобрали у них пару ровных стволиков и попытались нащупать трактор. Один шест во что-то уперся.
Вынырнул Бобер и сообщил:
Тама дальше чистая вода. Густо только сверху на метр. В родник заехал, долбоеб. Но черно глаз выколи.
Тут шест уткнулся
Ща к вам поднырну. Огня там больше давайте!
Вилкины и сами, чтобы не помереть, старались отчаянно. Сухие палки трещали, костер разгорался. Помвала вытащил на свет ненужную уже тягу и перебежал на нашу сторону провала.
Давай шест. Держать буду. И другой туда же уприте.
Помвала зажал оба шеста подмышками и оплел их руками. Суровая морда его выражала: «Убей, все одно удержу».
Черно, значит, глаз выколи? Мы с Алеутом быстро разделись на смену Бобру, что уже выбирался по нашим шестам с соплями черного мха на голове и плечах.
Вот дрянь скользучая. Разгрести б. Не обосритесь там, герои. На трактор не больно похоже.
Вот дрянь скользучая. Разгрести б. Не обосритесь там, герои. На трактор не больно похоже.
Бобер пошлепал к огню отогреваться, вилкиным же повелел:
Харе жопы сушить. Взяли по суку. Сволочь эту наматываем и вытаскиваем. Надо хоть немного света туда.
Жижа оказалась теплой, а вода под ней ледяной. По шестам я добрался до того, во что они упирались. Это был камень. Даже, наверное, каменный столб. Даже, похоже, покрытая мелкой резьбой верхушка каменного столба толщиной в один мой обхват. Камень был теплее воды, но воздух вышел, и я рванул вверх.
Третьим нырнул Алеут. Я и Бобер обжигаясь впитывали жар костра то спиной, то пузом. На краю дыры росла куча склизкой дряни. Вилкины пытались создать окошко во мху. Помвала спросил:
Ну чо там?
Хрен знает, ответил Бобер.
А ты, Ванька, чо нащупал?
Не знаю
Бобер скосил хитрый глаз:
Пойдешь по этой хрени вниз?