Лес стоял вокруг огромный и могучий. Раскидистые дубы и стройные буки казались живыми и грозными хранителями здешних мест. Иногда налетающий ветерок шевелил их молодые листочки, и тогда деревья издавали тревожный шелест, грозный шепот недовольства, предупреждение незваным пришельцам, чтобы они не полагались на свои человеческие заслуги и звание венца эволюции. Почему-то не пели птицы, все утро трезвонившие на все голоса. Из чащи доносилось пугающее шуршание лесной подстилки, словно какие-то существа перебегали от дерева к дереву, подкрадываясь к людям.
Шнурок, Продиджи, Страус и Юля смогли перевести дыхание только тогда, когда забились в самые густые и глухие дебри. Грохот падающего автомобиля затих вдали, и наступившая тишина казалась поэтому более злой и давящей.
Да, дела, подавленно констатировал Продиджи, еле-еле ушли. Большой бы форшмак получился, если б эта дура на нас наехала.
Зато пассажирам той дуры явно не повезло, напомнил Страус. Нужно идти спасать.
А где Оксана? Вдруг вспомнил Шнурок.
Да вроде впереди нас бежала, сказал Продиджи. Орала она больше и громче всех.
Но сейчас-то не орет, проворчал Страус.
Может, ее задавило? Похолодел Шнурок.
Да ну, задавило, отмахнулся Продиджи. Она впереди нас была. Оксана! Позвал он громко.
Тишина. Никто не откликнулся.
Оксана! По очереди стали звать остальные.
Оксана не отзывалась.
Ребята решили вернуться назад, вернее попытались вернуться, чтобы найти автомобиль и Оксану. Шнурок очень боялся, что ее они найдут под автомобилем. Но, пройдя в обратном направлении, молодые люди не нашли ничего: ни Оксану, ни автомобиль. Даже тропинка, по которой они улепетывали, затерялась в чаще. Громадный и мрачный лес раскинулся во все стороны, закрывая обзор и такое далекое небо.
Мы заблудились, спустя некоторое время сообщил Страус.
Не может быть, не поверил Продиджи.
Сам знаю, что не может быть. Я этот лес вдоль и поперек исходил, но в этом месте я впервые.
Забыл просто. Лес за год измениться мог.
Страус неуверенно покачал головой и вытащил из кармана компас и смятую карту, предназначенную для спортивного ориентирования. На такой карте разной проходимости лес окрашивается в разные оттенки зеленого чем гуще, тем зеленее, а открытые пространства имеют коричневый цвет.
Давайте пройдем немного назад, предложил Страус, держа перед собой компас и карту. Хм, нет на карте этого места, удивленно пробормотал он. Вот, смотрите: какая-то ложбина, родник из склона выбивает. На карте ни того, ни другого. Вот здесь на нас покатилась машина, Страус показал на карте. Мы бежали в этом направлении или в этом. Больше двухсот метров мы пробежать не могли. Значит, мы должны быть здесь или здесь. Чертовщина!
Сам ты чертовщина! Огрызнулся Шнурок. Оксану искать надо.
Помолчи, оборвал его Продиджи. Если Страус говорит: чертовщина, значит, так оно и есть. Я сам в том году здесь спортивное ориентирование сдавал. Не было здесь такого леса.
Нужно Оксанку найти, настаивал Шнурок.
Поблуждали еще немного, выбрались на хорошо проторенную дорожку, ведущую неизвестно куда. Остановились в раздумьях. Хотя дорожка вела и неизвестно куда, но точно не в ту сторону, где можно было найти потерявшуюся Оксану. Между юношами произошел спор. Продиджи и Страус предлагали идти по дорожке раз она есть, то куда-то определенно должна привести, но Шнурок требовал идти в другом направлении, поперек дорожки, сквозь непроходимые заросли терна. Спор выиграли Продиджи и Страус. Шнурок Фома неверующий даже сделал попытку продраться сквозь колючки, весь исцарапался и под давлением таких аргументов согласился идти вместе со всеми. Юля же по-прежнему молчала, странной она была девушкой.
Потом, прошагав некоторое время по тропинке, они нашли большой и очень дорогой рюкзак, лежащий прямо на покрытой сухими листьями земле. Любопытный Продиджи сразу же заглянул внутрь, чтобы узнать содержимое. Содержимое оказалось очень нужным в их экстремальном положении: жестяные банки с консервированными продуктами, причем деликатесными, фляжка с коньяком, коробка дробовых патронов, брезентовая накидка, фотография какой-то маленькой белобрысой девочки со злыми глазами и полуоткрытым, как у дебилов, ртом, и карта, начерченная хотя и от руки, но четко и профессионально.
Может, это и есть карта, которая нам нужна, обрадовался Страус.
Тогда ищи быстрее, где мы находимся, потребовал Шнурок.
Подходящих ориентиров нет. На карте целая куча дорог, полян, даже озер. Какие-то горы. Нет, это совсем другая карта. Здесь расстояния в десятки километров. В нашем лесу нет таких пространств.
Нести находку поручили Шнурку, как тот не упирался, жалуясь на непосильную тяжесть. Его собственный малюсенький ранец свободно поместился внутри найденного рюкзака, и еще свободное место осталось.
Теперь, Шнурок, ты такой же, как все, одинаковую ношу тащишь, сказал Продиджи. И не лей по этому поводу горючие слезы.
У меня сколиоз, мне вредно большие тяжести таскать, напомнил Шнурок.
Не рассыплешься, ответил на это Страус, изучая найденную в рюкзаке карту. Старая карта. Расстояние в верстах измеряется. И верст этих пара десятков. Весь наш Чумской район поменьше будет. Нам эта карта не подойдет, здесь другое место изображено.