А губернатор?
Он тоже. С ушами.
Знала я, что Тамара Леонидовна Дарью на дух не переносит, потому и звякнула ей. Как оказалось, к господину губернатору тоже неравнодушна. Тем лучше. Я выслушала, что Томка думает про губернатора и встречу с ним, потом ещё про то, куда губернатору следует отправиться с официальным визитом, засим я высказала предположение, что всё равно он наверняка не явится, на том мы и покончили со встречей и губернатором. Томка спросила: «Куда хоть едешь?» Я ответила: пока не знаю, Яков куда-то похищает. Какой-то карнавал. Тамара Леонидовна вместо напутствия пожелала, чтоб мы там счастливо покувыркались, и повесила трубку. Слово какое выдумала: «покувыркались»! Надо запомнить. Я поймала себя на том, что красна и улыбаюсь. Яков Яша?
Яша! крикнула я. Погоди! Бронь!
Что? спросил он, сунувшись в дверь. Бронь?.. А я что делаю?! Не могу дозвониться. Странно, вроде говорили пусто у них, а теперь занято и занято.
Не отменяй. Мы едем, сказала я победно.
Виду не подал, что рад. Но я же знаю. Хотелось завопить и пройтись колесом или хотя бы на шее у него повиснуть, но я не стала. Не подала виду. Как он со мной, так и я с ним. И вообще, надо сдерживать порывы, куча проблем из-за неумеренной страстности и моей и его. Два сапога пара. Яша тоже хорош; авантюрист, вечно попадает в истории, поэтому и не люблю его одного отпускать. Надо чтоб кто-то вовремя схватил за локоть, а если удержать не получится, что ж Попадать, так вместе. Но обычно получается держать его в рамках, вот как с шаттловодителем не будь меня рядом, точно сцепились бы, а так водила позвонил на ресепшн и весь заряд негодования выпустил в трубку, а Яков, возмущённый моим заявлением, что кохановские, кагановские и казановские одно и то же, пустился в лингвистические разглагольствования, стравил пар, выдохся и успокоился. Вот, буравит пустым взглядом спинку переднего кресла, и видно: не здесь он и не сейчас, а там и тогда, где и когда кое-кто из кагановских стал кохановским, а кое-кто казановским. Яша мой, Джакоб. Рука его с подлокотника безвольно свисает, как змея с ветки. Ну почему я не змея? Скользнуть по груди, обвить шею, щекотнуть Яше раздвоенным языком ухо, заглянуть в глаза, вытащитть его из каких-то там мыслей, из где он там? испании, польши, италии какой-нибудь задрипанной или франции, чтоб он был со мною здес-сь и сейчас-с Но нет.
Держи себя в руках, ещё не приехали, подумала я и глянула снова в окно. Белым-бело, и боже, какой туманище!
Дорога заметена, скользит по ней гостиничный шаттл, как нарты по мёрзлой реке, летят навстречу обледенелые берега, заснеженные, молочно-белые. Из парной мглы выскакивают, щетинясь кустарником, рябые откосы холмов, провалы оврагов, частоколы древесных стволов промелькивают, чтоб тотчас нырнуть в туман где-то там позади, как будто растворяются, становятся паром, туманом и снежной пылью, мелкой, нежной; оглядываться не хочу, для этого голову нужно от подголовника оторвать, но мне лень и даже пошевелиться лень, не то что повернуться. Смотреть не могу туда: до боли в глазах снег, снег, сне
Держи себя в руках, ещё не приехали, подумала я и глянула снова в окно. Белым-бело, и боже, какой туманище!
Дорога заметена, скользит по ней гостиничный шаттл, как нарты по мёрзлой реке, летят навстречу обледенелые берега, заснеженные, молочно-белые. Из парной мглы выскакивают, щетинясь кустарником, рябые откосы холмов, провалы оврагов, частоколы древесных стволов промелькивают, чтоб тотчас нырнуть в туман где-то там позади, как будто растворяются, становятся паром, туманом и снежной пылью, мелкой, нежной; оглядываться не хочу, для этого голову нужно от подголовника оторвать, но мне лень и даже пошевелиться лень, не то что повернуться. Смотреть не могу туда: до боли в глазах снег, снег, сне
Что за текст идиотский!
Я вздрогнула, очнулась. Какой текст? Мы что, уже обсуждаем?
«А снег идёт, а снег идёт, и все мерцает и плывёт», по-агузаровски покрикивало во всю ивановскую русское радио. Просто я задремала, ничего мы не обсуждали, да и обсуждать пока нечего, Яша собирался на отдыхе идеями делиться и набрасывать план. Тогда о чём он?
«За то что ты в моей судьбе, спасибо, снег, тебе», крикливо благодарило аудиофила-водилу русское радио.
А, Яша про песенный текст. Но это же Евтушенко, его вина. Как там? «Мой самый главный человек, взгляни со мной на этот снег»
Рифмовать «идёт» с «плывёт»!.. возмущался Яков.
А также «судьбе» и «тебе», поддержала я, украдкой зевая в кулак.
Укачало?
Есть немножко. Кажется, я задремала.
От такого текста кого хочешь укачает.
Яша, это Евтушенко.
Да? Не знал. Но всё равно: ждёт-идёт, хочу-молчу. Халтура.
Много ты понимаешь, подумала я. Вот я тоже хочу, но молчу. Хочу, чтоб глупый человек взглянул со мной на этот снег.
Зато художественная правда, возразила я. Выгляни в окошко.
Соизволил повернуть голову. Пейзаж польщён, его заметили. А меня? Дам тебе горошка.
Туман, изрёк Яша.
Обман, отозвалась я.
И лес.
Действительно, за окном мелькали сосновые, с белёными боками стволы и отягощённые ватными комьями игольчатые лапы. Никакого обмана, и правда лес. Пока я искала, с чем бы его срифмовать, стволы-лапы-иглы кончились.