Угощаю. Я тебя угощаю! завопил несчастный трус, червем извиваясь в крепких пальцах забияки.
Оставь его, вмешался гонщик черной иномарки, я угощаю! Пойдем, тут, неподалеку, в общаге предстоит классная вечеринка! По дороге я куплю пойло и все такое, для стола!
Любопытно, недоверчиво протянул его противник, но труса выпустил.
Оказавшись на ногах, зритель поспешно бежал.
Хороший прикид! одобрила цвет его волос миловидная девушка, и он расправил плечи, перестал трястись и оглядываться.
Как тебя зовут, красавчик? кокетничая, светловолосая простушка подарила ему белую розу.
Оскар Уайльд, назвался он именем прославленного писателя.
Простушка, естественно не отреагировала, да назовись он Сергеем Есениным и тут ее чистый лоб не сморщился бы воспоминанием. Поколение чистых мозгов и низменных инстинктов, где царствуют животная страсть, доллары и позерство.
О, какое чудесное имя! запрыгала простушка и попросила, сложив руки в молитвенном жесте. Оскар, пойдем на каток! Я приглашаю!
Пойдем, согласился он, я, как раз туда направляюсь!
Наташка! назвалась его новая знакомая.
Внутренне он содрогнулся, почему-то все девушки с этим именем, какие бы они ни были, всегда оказывались невероятными идиотками.
Ты катайся, а я посмотрю! попросил он ее, превратившись в осторожного зрителя.
Ты хочешь увидеть, как я ловко умею крутиться на льду? сообразила Наташка и захлопала в ладошки.
Простушка, сделав пару скользящих шагов на коньках, взятых на прокат, упала, свалив попутно еще несколько фигуристов. Позорище, скривился зритель и, спрятавшись за спины других зрителей, в большом количестве толпившихся у освещенного разноцветным светом, ледяного катка, ретировался:
Все Наташки дуры! сказал он, спеша выбраться из толкучки.
Сашка! окликнул его чей-то веселый голос.
Он оглянулся.
Всю Москву успел обежать в поисках новогодних чудес? улыбнулся юноша с экстравагантной внешностью и линзами в глазах, превращавшими его зрачки из человеческих в кошачьи.
Сашка! окликнул его чей-то веселый голос.
Он оглянулся.
Всю Москву успел обежать в поисках новогодних чудес? улыбнулся юноша с экстравагантной внешностью и линзами в глазах, превращавшими его зрачки из человеческих в кошачьи.
Деда Мороза пока не видел, если ты об этом, ответил Сашка.
Ах, этот старый проказник с седой бородой и кучей подарков валяется где-нибудь под кремлевской елкой! рассмеялся кошкообразный. Впрочем, ты и сам можешь превратиться в дедушку Мороза!
О чем ты? заинтересовался Сашка.
О шабашке, конечно! Один ряженый Мороз приболел, освободилось место в фирме добрых услуг для другого, то есть, для тебя. Неужели, ты против?
О нет, я хочу заработать! засуетился Сашка.
Всегда рад помочь бедному студенту, положил руку с наручными швейцарскими часами «Rolex» на плечо Сашки, кошкообразный, едем в фирму!
Вечер подходил к концу и новый год спешил, наступал на пятки, когда Сашка, он же зритель, он же Оскар Уайльд добрался до своего общежития, где его наряд Мороза был встречен с большим энтузиазмом.
Под громкие хлопки пробок вылетающих из бутылок шампанского, под крики радости двух гонщиков и девчонок-хохотушек, под толкования богатого юноши с вертикальными зрачками и простушки Наташки, какими-то чудесами оказавшейся в тесной комнате общаги уснул наш зритель и снились ему бесконечные ряды детских лиц хором читающих стишки про елочку, и снились гоночные автомобили, украшенные мигающими гирляндами, и ледяной каток полный фантастических сказочных персонажей. И снился дед Мороз, самый настоящий, с долгожданной игрушкой наготове.
Это для тебя, милый Саша, Оскар Уайльд, говорил он, протягивая ему серебристый ноутбук.
И Сашка тянулся к подарку, а над ним сверкали серебристым светом дождики и раскачивались елочные игрушки, на улице грохотали взрывы новогодних салютов. Простушка Наташка хохотала от бешеной скорости черного гоночного автомобиля:
Быстрее, быстрее! кричала она, с восторгом разглядывая проносящиеся мимо светлые полосы праздничных улиц столицы.
А вот это видел! победоносно крутил дулю забияка, обгоняя черный автомобиль.
И толпа зрителей восторженно аплодировала гонщику красного болида, но Сашке было не до того, он был зрителем собственных снов и счастливый, улыбался во сне мультяшным новогодним снам
Тропинка жизни
Ночью, под светом звезд, в чистом поле, абсолютно беззвучно плясал человек. Музыкой ему служило голосистое пение соловьев, раздававшееся на всю округу, где невдалеке мерцал ночник в чьем-то окошке и совсем далеко рассекали темноту ярко-горевшие фары карабкающихся по пахотным землям, тракторов.
Человек выбивая дорожную пыль, скакал в русской плясовой по утоптанной белой тропинке, и широкая улыбка озаряла его лицо не хуже самого яркого месяца.
Рядом с плясуном шевельнулись кусты и женская, изящная ручка поманила пальчиком.
Иду, Светик мой, иду! зашептал плясун, моментально перейдя от танцев к действиям.
В кустах послышались звуки поцелуев и игривый смех.
А в это время, по тропинке, не торопясь пробирались двое: старик и старуха.
Старуха, подпираясь костылями, вышагивала, охая и ахая, создавалось впечатление, что каждый шаг давался ей, ой как нелегко. Старик, сухонький, маленький, но в широкополой шляпе, которую он беспрестанно поправлял, потому что она съезжала ему на глаза, сердился, наступая жене на пятки: