Объяснить это все односельчанкам за пять минут, стоя перед ними на пороге в ночной сорочке с накинутым на плечи шерстяным платком, просто невозможно.
И что нам теперь делать? прервала затянувшуюся паузу Вера Сергеевна.
Что нам теперь делать? переспросила погруженная в задумчивость Элеонора Григорьевна.
Да. Что? подтвердила Анастасия Павловна.
Не знаю, девочки. Я с этим первый раз сталкиваюсь, призналась бывшая материалистка, Может, Марья знает?
* * *
Совещание у Марьи Петровны состоялось волнительное, длинное. Призраки по деревни отродясь не бродили. Что с ними делать, никому неведомо. А тут еще такой, как сама Надежда Константиновна, собственной неугомонной персоной дома посещать стал. Невозможного требовать.
Вера Сергеевна, как самая по природе энергичная и пока еще непосредственно приведением не потревоженная, а потому объективная, поведала народной целительнице все подробности жутких видений своих односельчанок.
Господи, перекрестилась она в заключение своего рассказа, За что нам такое наказание?
Может наказание, может испытание, может искупление. Ни кто не знает. Мы ничего сделать не можем. Раз оно есть, живи с ним, предположила Марья Петровна.
Какое может быть нам искупление? Какие у нас могут быть грехи? возразила Элеонора Григорьевна, Прожили всю жизнь тихо. Никого не обижали. Никого не убили, никого не грабили. Блудом не занимались.
Не нам об этом судить. Тихая жизнь без толка, хуже любого греха, пояснила знахарка, Ошибка не большой грех, если душа Бога ищет. Плохо, конечно, грешить. Но живая душа, по глупости, ошибиться может. Потом кается и страдает. Ей это прощается, ибо Бог все видит. Но если саму душу от Бога прятать, то это все одно, что убивать ее. Душить. Против ее природы идти. Это душегубством называется.
О, как у тебя, Марья, лихо выходит, возмущенно воскликнула бывшая учительница, Живешь, никого не трогаешь, законов не нарушаешь и еще хуже самого последнего убийцы оказываешься. Здорово. Вот не знала, что можно воровать, а после покаяться и все с рук сойдет. Давно бы какой-нибудь банк ограбила. Поставила бы после этого свечку, и все мне бы простилось.
Все у вас образованных, не как у людей, обижено проворчала Марья Петровна, Все вам надо перевернуть. По-своему вывернуть. Будто слов не слышите. Будто не понимаете, о чем речь.
Что это мы не понимаем? Поясни нам, непонятливым, усмехнулась Элеонора Григорьевна.
Прямо, не понимаешь? скептически покачала головой знахарка, Мне бояться нечего. Я женщина простая, не грамотная. Могу говорить свободно. И я, Элька, скажу. Если ты захочешь услышать, то услышишь. Никакие слова не помешают. Потому как слова только путают. Словами объяснить сложно. Ученых слов я не знаю. Говорю простыми. И эти слова сердцем услышать надо. Потому как правда из сердце выходит. Ухом одну ложь слышишь. А ты сердцем слушай. Открой его. Научись слушать. Освободи сердце от шелухи. А то спрятали его за словами. Завесили наукой. Придумали забот разных. Обросли жадностью, запретами, мелочами. В панцире ваше сердце. Захочешь открыть, не достучишься. И так закрыли, что душа в нем задыхается. Кричит, внутри скорлупы бьется. Только кто же ее слышит?
Ну, завелась опять: душа, душа, не выдержала Элеонора Григорьевна, Да кто ее душу твою видел? Где она обитает? Где прячется? Сколько медики мертвых тел не поперевскрывали, нигде никакой души не нашли.
Ты Надежду два раза видела? спросила Марья Петровна, Это и есть душа. Не вся конечно, но душа. А тело, как ватник, что вон на крюке висит. Сколько не рви его, человека не сыщешь. Вышел. Что толку его там доискиваться?
И в чем мы, по-твоему, провинились, что она нам во искупление послана? наседала бывшая учительница.
Я не говорила провинились, уклонилась знахарка, Я про душу сказывала. Про то, что слышать ее надо. Станешь слушать, правда тебе и откроется.
О чем правда?
О том, как жить. Что делать, пояснила Марья Петровна, Если не знать этого, то и жизнь невесть как пройдет. Как тихо ни живи, все зря получится. Одна бессмыслица. Станешь ходить неприкаянно. Хвататься за все подряд. А что не сделаешь, выйдет бездушно. Мертво. Холодно. Это и есть душегубство. Большой грех. Потому, как за тихой жизнью душа помирает. У бездушного человека жизнь безрадостная. Тишина и человека губит, и людей, что живут рядом. Вот как.
Что же мы, по-твоему, бессмысленно жизнь прожили? За это нам теперь наказание? уточнила Элеонора Григорьевна.
Разве я так сказала? ответила знахарка, Я про это ничего не знаю. Про это каждый сам ответ держит. Зря жизнь прожил или не зря. Достиг цели или не достиг. Исполнил желание души или нет. Дело благое сделал, или нет. Сотворил на Земле что или не оставил никакого следа. Не я судья. Нечего меня спрашивать. Себя спросите.
Ладно. Лирика это все. Пустые разговоры, сделала общий вывод бывшая учительница, Что нам с Надеждой, скажи, делать?
Да, поддержала Вера Сергеевна, которую эти длинные разговоры явно утомили, Как от Надежды избавиться?
Я же говорила: оставьте ее пока, упрекнула односельчан знахарка, Поспешили похоронить, теперь она не успокоится. Ходить будет, пока все, как она хочет, не сделается.