Он, категорично указала Анастасия Павловна.
Не он, отрицательно помотала головой Элеонора Григорьевна.
Совершенно не он, поддержала бывшую учительницу Вера Сергеевна.
Может еще кто в доме остался? предположил Василий Михайлович и все дружно отправились осматривать помещения.
* * *
Обстановка в доме Веры Сергеевны сильно напоминало общую разгромленность жилища Элеоноры Григорьевны. Не нужно быть искушенным криминалистом для того чтобы найти поразительную схожесть в почерке побывавшего в обоих местах преступника. Одна и та же картина: сброшенные со своих мест на пол всевозможные емкости, разбросанные повсюду объедки.
Естественного, никого больше в доме не обнаружили.
Удрученные представшим перед ними зрелищем все вышли на крыльцо.
Похоже, что это все-таки он, заключил участковый.
Вера Сергеевна попыталась возразить и даже весьма категорично, но в это время пришел в себя Афанасий и заорал дурным голосом:
Кушать! Кушать хочу! Кушать!
Полное безобразие, какое явил собой дед спустя несколько минут после своего пробуждения, поразило всех и даже его законную супругу. Едва он узрел приближающихся к нему пенсионерок так тут же с криком «женщина, женщина», набросился на ближайшую Анастасию Павловну и прилюдно попытался овладеть ею прямо во дворе дома. Пришлось силой его оттаскивать от опрокинутой навзничь дородной доярки. При этом едва с ним справились. Такой он обладал невиданной силой и изворотливостью. Участковому пришлось всем своим весом придавить старика к земле, в то время как остальные с трудом сдерживали вертлявые ноги.
Верка, веревка крепкая в доме есть? крикнул милиционер
Это еще зачем? недоуменно спросила хозяйка дома.
Так есть или нет?
Найдется, если надо.
Неси. Быстро.
Вера Сергеевна спорить не стала и вскоре вернулась с мотком крепкой бельевой веревки. После чего вместе с бывшей дояркой, как смогла, обмотала извивающееся тело противно визжащего супруга.
Он сумасшедший, поставила диагноз бывшая учительница, Абсолютно. Он меня укусил. За плечо. Посмотрите. Прокусил пальто, пока я руку держала. Он просто сошел с ума.
Никто возражать не стал.
Это Марья его отравила, догадалась вдруг Вера Сергеевна, Ведьма! Убью!
Чем это она его отравила? Никогда никого не отравливала, возразила Анастасия Павловна.
Она же при тебе сказала, что опоила его отваром. Или ты забыла? напомнила огорченная супруга.
И что с того? Потому и напоила, что был не в себе, предположила Элеонора Григорьевна.
Как же не в себе? Сглазила мне мужика, чертова ведьма. Отравила. С ума свела. Что вот теперь я с ним делать буду? Куда он такой, черт лохматый, нужен? Господи, горе-то какое, запричитала Вера Сергеевна.
Отравила, не отравила это, я полагаю, у нее следует выяснить, сделал вывод Василий Михайлович, Пошли, бабы, к знахарке.
И его возьмем, указала Вера Сергеевна, на связанного мужа Пускай скажет, чем она его опоила. Господи, на кого он теперь похож?
Зрелище, какое являл из себя Афанасий Никитич, отнести к категории приятных мог только изощренный мозг мазохиста. Он скулил, хныкал, просил кушать, извивался, плевался, брыкался и под конец крупно обделался. Пришлось его волочить в баньку, всем вместе держать, отмывать, переодевать, снова связывать. Пока это все проделывали ему два раза удалось укусить за палец особенного настойчивого Василия Михайловича, один раз больно лягнуть ногой в живот Элеонору Григорьевну и плюнуть в правый глаз Анастасии Павловне. В общем, удовольствия всем досталась. Особенно Вере Сергеевне, мужественно принявшей на себя всю самую грязную работу. Но она довольно быстро взяла себя в руки и стойко сносила свалившееся на нее несчастье.
Прямо животное какое-то, жаловалась она, когда деда все дружно вывели из баньки и усадили лавочку.
Скотина, сдержанно поддержала Анастасия Павловна, Они все скотины.
Кто? поинтересовалась Элеонора Григорьевна.
Мужики, уточнила бывшая доярка.
Это точно, согласилась бывшая учительница.
Это точно, согласилась бывшая учительница.
* * *
Марья Петровна встретила гостей возле дверей своего дома, словно ожидала прихода.
Что же это ты, голубушка, с моим мужем сделала? налетела на нее с хода Вера Сергеевна, Посмотри, на кого он теперь похож стал. Чистое животное. Чем ты его опоила, что он после твоей настойки в скотину превратился? Говори, чем опоила?
Дед Афанасий, обмотанный веревками словно муха паутиной, извивался ужом между Анастасией Павловной и Василием Михайловичем, крепко поддерживающим его с двух сторон, и захныкал.
Чем же тебе он не нравится? улыбнулась знахарка, Сама себе такого выбрала. Не хуже остальных.
Я себе такого не выбирала. Он у меня нормальный был. Это ты его таким сделала, закричала на нее раздосадованная супруга.
Имела бы глаза увидать, увидала бы, возразила Марья Петровна, Увидала бы, не рыдала бы, на людей других не пеняла бы. Был туман, да расселся. Был обман, да открылся. Чужое ушло. Свое осталось. Душа обрела лицо. Получай его в чистом виде. Это и есть твой муж. Таков он был, таков он и есть. Хотел узнать, себя понять. Что открылось, то и встречай. Нечего на меня свой грех сваливать. Нет в этом моей вины. Себя вини. Ты его таким имела, ты его таким сделала. Ты сама. И больше никто.