Несмотря на всю пугающую фантасмогоричность происходящего, общее действие понемногу начало мужика забавлять. Он с детства отличался подвижным и озорным характером. Долго оставаться в одном состоянии не мог. К переменам привыкал быстро. В незнакомой обстановке осваивался сразу. Довольно скоро преодолев волну первого страха, он вышел из шока, и теперь ему стало даже интересно угадывать по уродливой внешности странных созданий личности их владельцев. Он так этим увлекся, что Скрум вынуждено его одернул.
Нас могут услышать, прошептал он, Быть осторожнее. Грум близко.
Грум? Какой такой грум? Кто это тут грум? заинтересовался Колька.
Вот Грум, Скрум указал воздушной лапкой в сторону бригадира.
«Всегда считал его обезьяной, подумал мужик, Обезьяна и есть. Сказать кому не поверят. А кому сказать то? Другие не чище».
Когда желающие выступить с обличительными речами по злободневному вопросу дня отговорили, Тукин велел перейти ко второй части собрания, опытно-познавательной. Для чистоты эксперимента Степаныч выкатил три пол литровые бутылки самогона. Экспертная комиссия в составе бригадира, агронома и самого производителя сняла пробу зелья и засвидетельствовала отменную чистоту продукта. Затем поочередно доверху наполнили три граненых стакана и выставили на бордюрчик перед испытуемым.
Покажи им, как ты это того этого можешь, толкнул в бок сосед, Они все не верят. Я за тебя болею. Давай их, соседушка, сделаем.
Чего не верят? поинтересовался мужик.
Ну, что ты того этого Ну, как днем. Не опьянеешь, уточнил Васька, кивнув на полные стаканы.
А если я не хочу, неожиданно заявил Колька.
Вот. Что я вам говорил! Он жулик, тут же воскликнул фельдшер.
Вперед выдвинулся бригадир. Сверкнул кровавыми глазами и тихо молвил:
Не станешь пить, вкатим насильно. Никому не позволю заливать баки в моей деревне. Каждый плут получит свой кнут.
Представив себе всю неприятность обещанной процедуры, Колька благоразумно решил принять на грудь добровольно. Почему-то не хотелось связываться с этими уродами.
«Это и есть, чо ли, испытание?» мысленно обратился он к своему новому приятелю.
«Ага, живо откликнулось удивительное явление, Оно самое. Ничего не бойся. Ничего у них не получился».
«А кто боится? Эх, выпить охота, да воду жрать надоело, взял он в руки стакан, Чего за нафиг такой творится? Эй, где ты там, Хрум?»
«Не хочу больше быть замороженным. Хочу летать. Летать, это так здорово. И знаешь, я теперь могу друмов на лету схватывать. Даже если они еще напасть не успели. Смотри, как высоко можно летать, если не быть замороженным», пропело воздушное создание и выпорхнуло из-за пазухи прямо к желтому свету фонаря.
Народ в ожидании замер.
Пока Скрум кружился словно орел вокруг электрической лампочки, Колька запрокинул первую пробу. В стакане, как и предполагалось, оказалась вода. Даже обидно стало такую мерзость в таком количестве потреблять на голодный желудок. Но перед лицом строгих товарищей пришлось вытерпеть муку.
Вода. Дрянь, сунул он пустую посуду в руку стоящему рядом самогонщику.
Врет. Врет. Ох, итить твою, врет, возмутился Степаныч, Чистейший самогон. Как слеза! Сам пил.
Лицо его помрачнело и обрело жуткий темный оттенок, как у перезревшего прыща. Из грудины выскочил черный пучок гноя и потек прямо по пузу, медленно сворачиваясь в двух червяков. Извиваясь, они сползли с живота на ноги и стали вгрызаться в колени. Но его отчего-то слегка прибалдевший скрум почему-то совершенно не обратил на это внимание. Подобно обезьяне он повис на левом плече с окаменевшим выражением вислоухой морды.
Народ заволновался. Но бригадир всех осадил, удостоверив, правоту сказанного.
Пей дальше, указал он.
Трехе пришлось взять второй стакан. Но и в нем не оказалось удачи. Все так же бесцветно протекла жидкость в пустой желудок и без того тщательно за день прополосканный. Что за напасть?
Удивление прокатилось промеж собравшихся.
Когда же третий стакан оказался пуст, а Треха совершенно трезв, как стеклышко, мужики зачесали затылки.
Налили четвертый стакан. Для шибко непонятливых.
С большим усилием Колька впихнул его следом. Состояние не изменилось. Налили пятый. Для окончательно тупых.
Испытуемый вынужденно отошел в сторонку и слил явные излишки жидкости из организма. Вернулся. Выпил. Когда каждый убедился в том, что он остался совершенно трезвым, собрание просто ахнуло. Свершилось чудо. Последний в деревне пропойный алкаш, падавший с ног от одного запаха водочной пробки, остался стоять на ногах после целого литра крепкого самогона, при этом утверждая, что у него ни в одном глазу.
Фельдшер вертелся, как уж на сковородке, и все время повторял:
Иммунитет. Определенно иммунитет. Неизвестной этимологии иммунитет. Возможно, результат химического воздействия на организм.
Наконец, сдались и самые пессимистично настроенные. Ваське тут же выдали пятьсот рублей заклада. Степанычу триста в оплату потребленного продукта. После чего постановили: Трехе больше не наливать.
Тукин предложил собранию аккуратно собрать зеленую слизь из обрушенного сарая обратно в синюю бочку и образцы направить на экспертизу в Москву. Поручили произвести это действие Филипычу, как самому заинтересованному, и Ваське, как знающему, где это все находится, для чего выдать утром каждому по новому респиратору.