И князь тоже обратил внимание на него.
О чем ты думаешь? крикнул он ему.
Очнулся Шогонтыж и отвечал:
Я песню слагаю, князь.
Пой ее, послушаем, приказал Борок.
Выехал Шогонтыж вперед войска, настроил балалайку и запел:
В ясный вечер, когда солнце уходит спать, целует оно высокие снеговые горы, целует вершину леса
«Спите до утра, когда я вас поцелуем разбужу», говорит солнце горам и лесу.
А при дороге лежит камень небольшой серый и пылью покрытый, и не целует его солнце ни утром, ни вечером, и только в полдень жжет его
И, не докончив песни, Шогонтыж взмахнул балалайкой и ударил ею об луку седла, и тихой жалобой зазвенели струны.
И, не докончив песни, Шогонтыж взмахнул балалайкой и ударил ею об луку седла, и тихой жалобой зазвенели струны.
Швырнул на дорогу разбитую балалайку и проговорил, обращаясь к князю:
Не могу больше петь, князь. Тут, указал он на свою грудь, много красивых песен сложилось, но слаб мой язык, не в силах он передать их, а моя балалайка она совсем-совсем отказалась служить мне
Взглянул князь на Шогонтыжа, недоумевающе пожал плечами и не сказал ничего.
Тихонько отъехал Шогонтыж в сторону и был молчалив и угрюм по-прежнему.
Абадзехи ожидали кабардинцев в горах: в узком ущелье они устроили из бревен и камней прочный и высокий завал и засели за ним. По обе стороны ущелья, как две стены, стояли высокие скалы, и трудно было взобраться на них, чтобы потом напасть на абадзехов.
И князь Борок сразу понял, что много погибнет его воинов, прежде чем враг будет выбит из засады, и созвал он совет из опытных в военном деле джигитов, чтобы обсудить план сражения.
И долго длился совет.
Вдруг громкий крик пронесся по ущелью, и увидели кабардинцы: на скале, над самым завалом, стоял с обнаженной шашкой в руке Шогонтыж.
Абадзехи подняли вверх копья и готовились принять его на них.
Взмахнул Шогонтыж шашкой, бросился вниз и повис на копьях. И кровью истекая, громко крикнул он князю:
Борок! Всю жизнь я был ниже всех, а теперь, смотри, как высоко вырос!
Умер он, и сбросили абадзехи его труп за завал.
Кабардинцы, прикрывшись щитами от летевших в них стрел, с большим трудом унесли его в свой лагерь.
Посмотрел князь на окровавленное и истерзанное тело маленького человека и проговорил, покачивая головой:
Ну кто бы мог ожидать от Шогонтыжа того, что он сделал?
И никто не знал и понять не мог никто, что заставило трусливого Шогонтыжа искать смерти на копьях абадзехов.
Полной неудачей окончился поход князя: не в силах он был овладеть завалом и, потеряв немало воинов убитыми и ранеными, возвратился в свой аул.
Привез он с собой тело Шогонтыжа, похоронил за аулом в степи и на могиле курган высокий насыпать приказал.
Красавица Санах узнала, какою смертью погиб Шогонтыж, задумалась было, но потом рассмеялась.
Какой он смешной человек был, проговорила она и ни разу на могилу его не пришла.
Да и зачем ей было приходить, если Шогонтыж совсем-совсем чужой был для нее?
А старая ведьма Аминат, кряхтя и охая, взобралась на курган.
Хм хм усмехнулась она и проговорила: По-моему вышло!
И до глубокой ночи просидела она на кургане, думая о чем-то.
Кто знает, о чем она думала?!.
Лебедь
В одной стране, в осенний вечер, когда солнце пряталось за дальним лесом, сын хана, юноша Аслан-Гирей, с охоты домой возвращаясь, проезжал по улице селение и около колодца остановился коня напоить.
Девушка в кувшин воду набирала, и на Аслан-Гирея не взглянула, а он на нее засмотрелся.
Подобно дикой розе, растущей в степи, была красива и свежа девушка, и глубоки были ее глаза, черные как ночь, а ее щеки заря утренняя нарумянила.
Долго смотрел на нее ханский сын и коня забыл напоить.
Оглянулась девушка на него.
Охотник, сказала она ему, усмехаясь, что же ты коня не поишь?
И от этих слов, от улыбки ее сердце его радостно забилось и тихо он промолвил:
На тебя залюбовался я, милая девушка.
Показывая белые, как снег, зубы, засмеялась она, вылила из кувшина воду в каменное корыто и сказала:
Пусть пьет твой конь
И глаз не спускал с нее Аслан-Гирей.
Чья ты дочь, милая девушка? спросил он. Как зовут тебя?
А на что тебе знать это? возразила она.
И по-прежнему усмехалась, а глаза ее манили, звали к себе
Ну, сказала она потом, скажу, чья я дочь Мой отец бедный человек, огородник. Вместе разводим мы овощи, продаем их на базаре в городе
А звать тебя как? спросил Аслан-Гирей.
Не скажу своего имени, ответила девушка.
Со степи два лебедя летели, низко пролетали они над колодцем.
Аслан-Гирей быстро взял лук, стрелу вложил, прицелился.
И громко вскричала девушка:
Охотник, охотник, не убивай этих птиц!
Но Аслан-Гирей уже пустил стрелу Взвилась она и в лебедя попала.
В последний раз лебедь взмахнул крыльями и тяжело упал на землю около колодца.
Девушка к нему подбежала и увидела, что стрела пробила ему грудь, кровью окрасились его белые перья, и бился он в предсмертной муке.
Склонилась она над ним, и лицо ее запечалилось, а на глазах показались слезы.
Подняла она голову и увидела, что другой лебедь взвился вверх, кружился над селением, громко кричал, и жалоба слышалась в его крике.
Увидел Аслан-Гирей, что плачет девушка, удивился.