Ты все там же? Васька даёт прикурить. На телевидении?
Спасибо. Ага. Там же.
Ну и как? Тебя повысили, ты говорил? Когда уже будешь всем теликом рулить?
Угу, киваю я, вспоминая, когда мы с Васькой последний раз виделись и чего я ему говорил. Пока отвечаю за информационные программы на Первом и Втором каналах. Там посмотрим.
Слушай, я чего спросить-то хотел плюёт Васька через открытое окно.
Ну?
Чего, правда, что Ходорковского перевели на урановые рудники? Типа, там уровень радиации превышает норму в сто раз.
А ты где слышал?
Вчера Светка моя новости по Восьмому каналу смотрела.
Вот пиздоболы! Я выпускаю дым и отворачиваюсь к окну, раздумывая, что бы соврать. Это всё враньё. Я тебе по секрету скажу, он вообще в Майами живёт.
Это как? Васька смотрит на меня широко раскрытыми глазами. По телику же сказали
Да там скажут. Все хуйня. Ну, за неуплату налогов его пожурили, конечно, акций чуть-чуть отобрали и попросили до следующих выборов не показываться и не подогревать скандалы. А это народ пугают всякие гады.
Во пиздец, Васька выкидывает окурок в окно и от нахлынувших эмоций лупит меня по коленке. Не, ну ты смотри, чего творят, а?
Фс-с-с, Вась, ты аккуратнее, а? тру я коленку. Больно же.
Ой, прости, я не нарочно. Слушай, ну я всё равно не верю. Неужели правда в Майами?
Точно тебе говорю. У меня парень знакомый в ЮКОСЕ работает. Пресс-секретарём.
В это время из подъезда выбегает девица в коротком полушубке, высоких сапогах и тёмных очках. Девица садится в «девятку» и заводит мотор.
Девушка, а поаккуратнее нельзя машину парковать? кричу я ей, но она не реагирует. Видимо, шум двигателя заглушил мой вопрос.
Вот сука тупая, говорю я довольно громко, так как она всё равно не слышит.
«Девятка» сдаёт задом, водительское окно опускается, и оттуда высовывается голова девушки:
Сам ты урод тупой, отвечает она и резко трогается.
Ха-ха-ха-а! ржёт Васька. Во даёт, а? Нормально она тебя, а?
Ничего смешного, говорю я и вылезаю из мусоровоза.
Антох, ты чего, обиделся, а? Васька вылезает вслед за мной. Ну ладно, прости, а?
Нормально все. Я сажусь в свою машину.
Антох, скажи по-честному, Васька подходит к моей дверце и опирается на стойку машины, а по телику вообще правду говорят или все пиздёж?
Вообще говорят. Иногда, сухо замечаю я.
А как узнать, что правда, а что враньё? Василий делает настороженное лицо.
Вслушиваться нужно внимательнее. Всё, Вась, поехали, а то я совсем опоздаю.
Ну ладно, спасибо. Хотя я всё равно ничего не понял. Покеда, Васька махнул мне рукой и понуро поплёлся к своему мусоровозу.
В этом и есть наша работа, шепчу я, чтобы ты ничего не понял.
Я веду машину как угорелый. Пересекаю две сплошных, пару раз проскакиваю на красный, «подрезаю» «Газель» и несусь дальше, получая в спину истеричные гудки. У метро «Белорусская» я «подрезаю» «Москвич», и водитель орёт:
А правила ты учить не пробовал, козёл?
А телевизор в окно ты выбрасывать не пробовал, придурок?
Такого поворота он не ожидал. Удивлённо пялится на меня и говорит:
А при чём тут телевизор?
А при том! Я на телевидении работаю. Если ты на работу опоздаешь, это говно вопрос. А если я вечером полстраны без новых программ окажутся.
А при чём тут телевизор?
А при том! Я на телевидении работаю. Если ты на работу опоздаешь, это говно вопрос. А если я вечером полстраны без новых программ окажутся.
Во как мычит мужик.
Вот он тот редкий момент, когда твоя работа вызывает отклик в сердцах зрителей. Работа на телевидении то немногое, что способно вызвать уважение у окружающих. Практически в любых ситуациях меня это выручает. Нет такого человека, который остался бы равнодушным, узнав, что беседует с телевизионщиком. Телевидение передаёт свою магию всем, кто прямо или косвенно с ним связан: от ведущего до мастера по починке телевизоров. Благодаря этой теме можно развести любого, кроме, пожалуй, работника ГИБДД. У тех своё ежедневное реалити-шоу «Алчность», перед которым меркнет очарование любой телепередачи.
Вот так отвечаю я.
Какое-то время мы едем рядом, и водила «Москвича», пользуясь случаем, удовлетворяет любопытство:
Слушай, мужик. А я тебя где-то видел. Точно! Лицо мне твоё знакомо. Ты, случаем, не в «Аншлаге» работаешь?
Ну, бываю там иногда, уклончиво отвечаю я.
А скажи, нельзя там Коклюшкина почаще ставить? Или эту бабу, как её Елену Воробей? Она нормально так хохмит.
Мы как раз расширяем программное время «Аншлага», натянуто улыбаюсь я, их как раз больше будем показывать. Вы извините, я тороплюсь.
Понимаю, мужик поднимает стекло. Я ускоряюсь и слышу, как он приветственно гудит мне вслед.
Вот люди, а? Если бы сказал, что на «Культуре» работаю или в новостях, такого внимания не получил бы. А «Аншлаг» это наше всё. Реально, вместо того чтобы ломать голову над сетками вещания, нужно запустить по трём федеральным Петросяна в нон-стопе, а в перерывах давать рекламу и новости села. И вся аудитория навеки наша. Я останавливаюсь на светофоре и вижу, как ко мне снова подъезжает мужик и опускает стекло: «Да как же ты заебал», думаю я.
Это мужик я чё хотел тебе сказать, лицо его снова стало агрессивным.