Я приехала в Венецию по просьбе старинного знакомого. Возможно, что-то и придётся расследовать, но я пока в этом не уверена.
А-а А синьор Торнабуони сказал, что вы самый опытный следователь в Службе магбезопасности. Мы все решили, что опять будем ловить какого-нибудь сумасшедшего мага.
Тут госпожа Редфилд вспомнила абсолютного безумца, Джокера, совсем недавно веселившегося в этом городе, и содрогнулась[5].
Хотелось бы обойтись без сумасшедших, сухо ответила она. И вообще, Джулия, лучше не обсуждать дела даже с коллегами.
Да, госпожа коммандер, смиренно ответила девушка. Мы пришли. Вот КаТезоро.
Поблагодарив её, Лавиния поднялась к своей квартире, открыла дверь и вошла. Было тихо, и она слегка удивилась неужели Марджори ещё не вернулась? Но тут заметила в гостиной гору ярких пакетов, и с облегчением вздохнула.
При демонстрации третьей из купленных сумочек Марджори остановилась на полуслове, внимательно посмотрела на подругу и спросила:
Всё не так, да?
Не всё, Лавиния, глядевшая в расцвеченную фонариками темноту над Гранд-Каналом, повернулась. Не всё, но многое.
Давай сядем, я налью вина, и ты расскажешь.
Дослушав довольно путаную историю, секретарша одним глотком допила белое вино и сказала:
И в самом деле, пока непонятно почти ничего. Имена ты выяснила?
Выяснила. А что толку?
Рассказывай. И давай картинку нарисуем, что ли.
Нормальной доски у них, конечно, не было, поэтому Лавиния создала её магически.
Нормальной доски у них, конечно, не было, поэтому Лавиния создала её магически.
Итак, сказала она, ткнув пальцем в золотистый светящийся туман, и на нём возникла картинка. Вот театр «Ла Фениче». Выстроен на месте жилого дома, сгоревшего в тысячу семьсот шестьдесят третьем. Изображения дома, извини, нету, не сохранилось, но ты сегодня такие видела траттория в первом этаже, хозяева живут на втором, а третий сдают. Тогда третий этаж сдавали некоему портному по фамилии Каттанео, трактир назывался «Русалка», а владела им семья Дукальди. В живых после пожара остался этот самый портной и младшие дети трактирщика.
Они в нашей истории дальше встречаются? Они или их потомки?
Госпожа Редфилд пожала плечами.
Пока не знаю.
Ладно, поехали дальше.
Дальше Ну, вот расшифровка тех записей, которые показались нам с Джан-Марко интересными «во время прогона Ф. был пойман на использовании амулета Ллойда. Это заметил К.О. и немедленно сообщил, сперва Вел., потом мне. Пришлось расторгнуть контракт с Ф.» Ф. это Франко Фальеро, драматический тенор. Пел Радамеса в «Аиде». К.О. Карл Оттоленги, знаменитый бас. Вел. главный дирижёр театра на тот момент, Генрих Вельтранер.
После прикосновения к доске на ней появились снимки молодого брюнета в золотом ожерелье-воротнике, красавца с седыми висками в костюме Мефистофеля и седого господина с вытянутым лицом во фраке, с дирижёрской палочкой в руке.
А амулет Ллойда? Марджори привычно делала пометки в блокноте.
Одна из разработок Гильдии артефакторов Дании и Норсхольма. Поддерживает силу и звучание голоса, когда сам певец не вытягивает. Разумеется, использование этого амулета во время спектаклей строжайше запрещено Гильдией Эвтерпы[6].
Хм Марджори задумчиво почесала карандашом кончик носа. А какое дело, собственно, басу Оттоленги до амулета, используемого тенором? Они не конкуренты ни разу.
Великий Карл уже не так велик, по словам синьора суперинтенданта. Правда, прежде чем сказать это, Кавальери проверил все углы, даже за дверь выглянул, не подслушивает ли кто-то. Но вот тебе неприглядная правда: Карлу Оттоленги уже очень много лет, и провести целый спектакль певец не может чисто физически. Зато он основал школу, и своих учеников буквально тащит к вершинам славы.
Надо полагать, среди этих учеников есть и тенора?
Именно так! И если можно устранить конкурента таким простым способом, то почему ж им не воспользоваться?
Слушай, но ты ведь тоже тащишь своих студентов за собой!
Да? Лавиния прищурилась. И куда? К лавровым венкам Парнаса? Нет, дорогая, мои ученики месят болота Зелёного Эрина, чтобы научиться нейтрализовать банши, и продираются сквозь джунгли Квазулу-Наталя для повторения методик колдунов. Я не говорю уже о лабораториях, дуэлях на полигоне и попросту ежедневных пробежках. Мои ученики, ха! в волнении она поднялась и теперь расхаживала по гостиной. Умения моих студентов это вопрос жизни и смерти, причём жизни или смерти не только конкретного мальчика или девочки, но и тех, кто сам не может себя защитить!
Дождавшись конца этой пафосной фразы, Марджори спокойно глотнула вина и сказала:
Ты так горячишься, будто это тебя обвинили в протекционизме. Не забывай, для того же драматического тенора Франко Фальеро именно опера является вопросом жизни и смерти.
Ну, да, вяло ответила Лавиния. Ты права.
Она снова уселась, и откинулась на спинку кресла. Почему-то вдруг навалилась усталость или это туман вполз в приоткрытое окно и долил безнадёжности в разговор?
Меж тем её секретарша просмотрела записи и наморщила лоб:
Что-то мне напоминает эта фамилия, Фальеро Не могу вспомнить.
Всплывёт, когда перестанешь об этом думать.