Филиппов и Маршал остановились, пропуская ползущую с Харламова моста конку лошадь смиренно тащила полупустой вагон, время от времени охаживая себя по лоснящемуся крупу хвостом и дергая черными бархатными ушами. Редкие пассажиры отгородились от окружающего мира газетными листками, в которых наверняка уже в красках было описано вчерашнее убийство со всеми сопутствующими шпильками в адрес петербургской полиции.
Владимир Гаврилович открыл было рот, чтобы продолжить, но его снова прервали на этот раз колокола Никольского собора. Константин Павлович вздрогнул очень уж происходящее напоминало ночное видение. Он опасливо покосился в сторону воды, боясь увидеть там воплощение своего сна, но, по счастью, единственной утопленницей оказалась плывущая почти посередине канала бутылка из-под «казенной».
Беспокойная ночь? участливо осведомился Филиппов. Понимаю сам почти всю провел на ногах. Только голову к подушке прислонишь, глаза закроешь и вот она, улыбается
Вы начали про приметы, Владимир Гаврилович, не вполне вежливо вернул начальника в деловое русло Маршал.
Но тот не обиделся, а наоборот, с благодарностью кивнул и принялся перечислять:
Стало быть, так. Коллеги мадемуазель Блюментрост в последний раз видели ее с довольно заметным субъектом. Высокий, но сильно сутулый. Судя по походке, не старый. Одет совсем не по погоде, в долгополое черное пальто и такого же цвета шляпу с широкими полями. Настолько широкими, что видна была лишь нижняя часть лица с бородой. Возможно, без усов, но тут девушки путаются.
Прямо скажем, не густо, почесал бороду Маршал. От растительности на лице легко как избавиться, так и приклеить ее заново. Плечи расправить, одежду переменить вот и нет у нас никаких примет.
Есть еще одна маленькая деталь все опрошенные отмечают невероятно длинные руки. Одна барышня даже сказала, что он ими цитирую «по коленкам себя хлопал, как чимпанзе в зоологическом саду».
Они перешли мост и повернули обратно в сторону участка, но направились не вдоль канала, а решили срезать по средней из трех Подьяческих то ли действительно хотели сократить дорогу, то ли просто подсознательно выбрали путь, отгородивший их несколькими линиями домов от плеска воды.
Какое-то время шли молча Маршал впервые, а Филиппов уже не счесть в какой раз за день обдумывали имеющуюся у следствия информацию. Лишь когда улица почти закончилась и снова стали слышны удары волн о каменные берега, Константин Павлович нарушил молчание:
Не соглашусь я с вами про заметность субъекта, Владимир Гаврилович. Судите сами: как я уже сказал, борода может быть фальшивой, да и от настоящей избавиться не так уж сложно день-другой, и даже под нашим солнцем цвет лица выправится. Сутулость не дает нам ни четкого представления о росте, ни об упомянутой длине рук. Посмотрите, он ссутулился, коснулся кончиками пальцев колен. Я подхожу под описание. Да и вон, господин Отрепьев тоже вполне вписывается.
Он указал в сторону довольно высокого господина, размахивающего длинными руками. Это был письмоводитель Казанской части Николай Антипович Отрепьев. Он явно старался привлечь внимание Филиппова с Маршалом и, увидев, что те наконец посмотрели в его сторону, бросился им навстречу.
Владимир Гаврилович! Константин Павлович! принялся кричать молодой человек еще с середины моста. У доктора отчет готов, велели вас срочно разыскать!
Владимир Гаврилович побледнел, подхватил чиновника за руку и чуть ли не умоляюще попросил:
Господин Отрепьев, Николай Антипович, вы спуститесь к Павлу Евгеньевичу, скажите, что мы с Константином Павловичем его в моем кабинете подождем. Пусть уж он вознесется из своего Аидова царства к грешникам, пока еще здравствующим.
Они вошли внутрь и разошлись по лестницам Филиппов и Маршал направились вверх, а Отрепьев вниз, в мертвецкую.
Спустя пять минут доктор Кушнир рассказывал о результатах своих изысканий:
Убитая умерла от проникающего ранения прямо в сердце. Еще одним ударом повреждена бедренная артерия. Какое ранение было нанесено прежде другого, определить не представляется возможным, да это и неважно смертельны оба, попадание в сердце лишь избавило несчастную от долгой агонии.
А рассеченное горло? Это разве не смертельно? удивленно приподнял бровь Маршал.
Смертельно, кивнул в ответ доктор. Но не думаю, что в этом случае. Когда человеку, находящемуся в сознании, перерезают горло, он непременно схватится за рану руками. А у госпожи Блюментрост я верно запомнил имя? руки чистые. Ну, в смысле чистые от крови. Так что этот удар убийца наносил уже мертвой жертве. Как и большую часть резаных ран.
Владимир Гаврилович возражающе поднял руку с папиросой:
Павел Евгеньевич, она же в реке плавала, кровь-то могла смыться водой.
Владимир Гаврилович возражающе поднял руку с папиросой:
Павел Евгеньевич, она же в реке плавала, кровь-то могла смыться водой.
С рук могла. С рукавов нет.
Филиппов согласно кивнул.
Следов полового контакта нет, произнес Кушнир и замолчал.
Это все? Владимир Гаврилович пристально посмотрел на эксперта из-под седеющих бровей.
Доктор достал табакерку, свою короткую трубочку, начал набивать ее. Маршал и Филиппов терпеливо ждали продолжения. Наконец, попыхтев, раскуривая и выпустив первые колечки ароматного дыма, Павел Евгеньевич продолжил: