К началу сороковых в противостоянии флота и нового, грозного оружия самолета снова начала вырисовываться патовая ситуация. В страхе перед атакующими самолетами флоты срочно усиливали составляющую ПВО флотских группировок. Пулеметы Фоккера-Лембергера, первоначально разработанные для ВВС находили все большее применение и на флоте, они давали шквальный огонь с темпом несколько тысяч выстрелов в минуту.16 Североамериканцы устанавливали счетверенные и даже сшестеренные пулеметы М2и М3 Браунинг, дающие до девятисот выстрелов в минуту каждый. Почти совершенства достигли Эрликоны, Мадсены, Бофорсы, собственные работы вела Российская Империя и Германия. Крупнокалиберных пулеметов на флоте было едва ли не больше, чем в наземных частях. В группировках появились специальные эсминцы ПВО, которые должны были не вести бой с легкими силами противника а прикрывать корабли первого ранга от воздушных атак. Появились немыслимые еще десять лет раньше 88 миллиметровые, а потом и 107 мм зенитки с барабанным или кассетным питанием и снарядами с управляемым подрывом, разрывающиеся на высоте несколько километров. Появились первые корабельные радары, тогда еще метрового диапазона и централизованное управление огнем, позволяющие отражать атаки даже при плохой видимости, ставить заградительный огонь вне пределов видимости и тому подобные вещи. Теперь любая группировка кораблей первого ранга представляла собой настоящего ежа, ощетинившегося огнем всех калибров. Испытания на Балтике и у берегов Шотландии на радиоуправляемых мишенях и на списанных, переведенных на радиоуправление самолетах показали, что при слаженной работе ПВО даже у эскадрильи торпедоносцев практически нет шансов выйти на рубеж атаки. Никаких шансов не было и у топмачтовиков это бомбардировщики, которые летали «на уровне топ-мачт», пытаясь попасть бомбой в сам корабль безумное и самоубийственное занятие. Совмещая пулеметы Лембергера с современными радарами получали такой шквал огня, что начали говорить о возможности обнаруживать и подрывать в воздухе сброшенные бомбы.
Встала и еще одна проблема. Счетно-решающие машины тогда были крайне примитивными и для того, чтобы попасть в цель самолет должен был лечь на определенный курс и выдерживать его, пока в нужный момент бомбардир не сбросит бомбу или торпеду. Только тогда можно было надеяться на то, что бомба или торпеда попадет в цель. Слова «ложусь на боевой курс» у опытных летчиков вызывали холодный пот с этого момента, самолет должен поддерживать неизменными курс, скорость, высоту, чтобы не сбить расчеты. Для опытного расчета ПВО вычислить упреждение и поставить заградительный огонь проще простого. Учитывая могущество и скорострельность систем шансы остаться в воздухе почти нулевые
Сначала ход сделали тевтоны. Их ответом на это было создание управляемых бомб и ракет. Управляемые бомбы и ракеты сбрасывались с борта тяжелого бомбардировщика ракетоносца, держащегося за пределами действия корабельной артиллерии, и управлялись в полете радиосигналом. Обнаружить и сбить авиационную бомбу намного труднее, чем самолет. Управление осуществлялось с борта самолета носителя, визуально, с помощью примитивного манипулятора, аналога появившегося позднее компьютерного джойстика. Отразить комбинированный, ракетно-бомбовый удар было очень сложно даже первоклассному флоту с вышколенной и слаженно действующей командой ПВО. Правда, был один нюанс. Для того, чтобы нанести удар нужно было все-таки видеть корабль противника, чтобы довести до него бомбу или ракету. А значит такой удар возможен был лишь при хорошей погоде, да еще надо было прорваться через заслон палубной авиации, для которой бомбардировщик всегда приоритетная цель.
Русские изначально пошли по более сложному пути. Нанесение загоризонтных ударов, вне прямой видимости носителя. Использование бомб и ракет с автоматическим или полуавтоматическим наведением на цель. Так, к описываемому периоду были опытные образцы бомб с наведением на радиосигналы корабельных станций. Бомбы для атак ночью, с использованием тогда еще несовершенных систем ночного видения. Бомб с наведением по телевизионному сигналу по методу Зворыкина. Наконец бомб с наведением по радиокомандному маяку.
Это была проблема уже частей ВВС наземного базирования, нацеленных на бомбардировки стратегических объектов в тылу противника. С тех пор, как появились самолеты, способные нести несколько тонн бомбового груза встал вопрос о наведении самолетов на цель. Еще бомбардировки Лондона Цепеллинами показали сложность этой затеи. Светомаскировка важнейших объектов, несовершенство навигационной аппаратуры, даже создание ложных и отвлекающих целей все это усложняло работу авиаторов и делало задания по «стратегическим бомбежкам» трудновыполнимыми. Но в то же время все понимали: стратегические бомбежки на сегодняшний день есть единственный способ скорой победы в войне. Разбомбил завод по производству шарикоподшипников17 и вот противник уже не может производить целый ряд изделий военной техники, не может восполнять потери. В ВВС появилась разведка, первым разведку создал маршал Герман Геринг в Люфтваффе она называлась «метеорологическим отделом» и предназначалась для «разведки погоды в районе цели». Появилась агентурная разведка ВВС, завели и начали поддерживать формализованные дела на стратегически важные цели. Заброшенные в район цели агенты проводили ее доразведку и наводили самолеты на цель. Использовались разные методы, например, прожектор в печной трубе. На таких агентов шла охота, с пойманными зверски расправлялись. В сорок втором году русские изобретатели предложили использовать в качестве средства наведения приводной маяк. В отличие от луча света его было не видно, вот только размером он был с крупный чемодан. И лишь к 1949 году удалось отработать связку из приводного маяка, размером с футбольный мяч и управляемой бомбы, которой оператор управляет вслепую.