Девушка, медленно удаляясь, исчезла за поворотом. А Елена Степановна почувствовала сильное головокружение, более того, её стало трясти, и не столько от боли и потери крови, сколько от нервного потрясения. Дрожащими руками она достала мобильник из кармана белого халата и набрала Магамединова:
Лена, ты где? Сколько тебя можно ждать? услышала она злой голос своего начальника.
Максим, я разбила в подвале голову и, кажется, теряю сознание. Здесь так много кровищи, никогда бы не поверила, что во мне столько может быть.
7
Отжимая половую тряпку, баба Маня уборщица, закреплённая за третьим этажом больницы, посмотрела на голубую обшарпанную стену, потом перевела взгляд на окно, вновь посмотрела на стену и тихонечко выругалась матом. После чего кинула тряпку обратно в ведро, схватила двумя руками весь свой рабочий инвентарь и, тяжело вздыхая, засеменила в направлении лестничной площадки.
По дороге встретила медсестру с поста и пожаловалась ей:
Я, Алёна, совсем голову потеряла. Правильно говорят, старость не радость.
В чём дело, баба Маня? участливо спросила медсестра.
Горецкая, поставив ведро с тряпкой на пол, начала объяснять:
Да вот: вымыла окно, убралась в туалете, мою пол в коридоре и вдруг замечаю, что нигде не вижу дверей в кабинет главврача. Видишь, какая я дура!
Зачем вам двери в кабинет главврача, баба Маня? Что-то я ничего не пойму.
Всё тут просто и понятно. Я, дура, не на свой этаж пришла убираться. Не на третий, а на второй, наверное.
Ну как же не на третий, милая моя баба Маня, заулыбалась Алёна. Вон, смотрите, что написано на стене: «Третий этаж». Всё чётко и понятно.
Не пойму ничего, разволновалась уборщица. А где же тогда кабинет главврача?
Да, на четвёртом, там, где он и был.
Старенькую женщину, с отёкшими из-за сахарного диабета ногами, пошатнуло, и она одной рукой схватилась за стену. Давление у неё вмиг подскочило вверх.
Ну, что ты, родненькая, мне такое говоришь? Я всю жизнь в кабинете главврача убиралась, потому что он закреплён за мной. Я всё в нём наизусть знаю, повысив голос, произнесла она.
Баба Маня, никогда ты, сколько я здесь работаю, не убирала в кабинете главврача.
Мария Ильинична вдруг улыбнулась, будто о чём-то догадалась, и схватила Алёну за белый халат:
Ты меня, балбеска, разыгрываешь, проскрежетала глухим голосом бабка. А ну, признавайся, в чём подвох!
Да ну вас! Алёна вырвалась из слабых рук уборщицы. Вот, скажите мне, баба Маня, чего вы сегодня в обед на работу припёрлись? Вы же на больничном. Отлежались бы дома, сколько вам положено. Идите, выпейте валерьянки, что ли, и не пугайте мне больных. А то не успеете оглянуться, как вас в психушку с маразмом упекут. Это я вам на полном серьёзе говорю. Такими темпами скоро в смирительной рубашке будете полы мыть.
8
Магамединов очень сильно волновался за Круглову. Бегал вокруг неё, словно та вот-вот умрёт, если он не будет о ней заботиться. Елену Степановну это немного забавляло и даже смешило. Максим Викторович достал из шкафа подушку, положил её на диван и предложил:
Ложись, раненая. Инга скоро тебя домой отвезёт, только обход больных закончит. Восемь швов это ж надо так умудриться стукнуться. Ты, как я понял, поскользнулась и ударилась головой об стенку?
«Если б всё было так просто, подумала Круглова и села на диван. Стоит ли ему рассказывать про девушку в чёрном платье с вороном на плече, или сразу попросить таблеток от шизофрении, вдруг у него они где-нибудь завалялись?».
В кабинет, предварительно постучав, вошла лечащий врач терапевтического отделения Инга Вацлавовна Весюткина невысокая, хрупкая на вид женщина в белом халате, которую Магамединов уважал и очень ценил за её умение анализировать и находить ответы на самые сложные вопросы.
Ну, что, боец спецназа, отвоевала? произнесла она, увидев перебинтованную голову Кругловой. Собирайся, отвезу тебя домой.
Не поеду я никуда. Мне тут с вами веселей и спокойней. Вот как дождусь результатов вскрытия, тогда поеду. А сейчас не дёргайте меня своими заботами. Идите, лодыри, работайте! пользуясь положением, закапризничала Елена Степановна и тут же мысленно назвала себя дурой, вспомнив предупреждение девушки в чёрном платье. Ей следовало соглашаться с предложением Инги и сваливать отсюда как можно быстрее, а она корчила из себя неизвестно кого (действительно, боец спецназа!) и ничего не могла с собой поделать.
Работа не волк, в лес не убежит, ответила на её реплику Инга Вацлавовна. Ехала бы ты домой, Лена. Когда ты ещё так удачно разобьёшь голову. Будь я на твоём месте, уже давно бы сидела дома и читала какую-нибудь бабскую книжку про любовь.
Кто тебе мешает? Стена в подвале крепкая, пошутила Круглова, сама проверяла.
Лена, если ты каждую смерть в больнице будешь принимать так близко к сердцу, твоя психика не выдержит, заметила вслух Весюткина. Мы врачи, не
забыла? Возьми себя в руки.
Круглова легла на подушку, и на её лице появилось серьёзное выражение:
Инга, а, если моя психика уже дала сбой? Что тогда?
Я просто хотела сказать, что мы каждый день играем со смертью в перетягивание каната, попыталась объяснить свои слова Весюткина. И нет нашей вины в том, что на этот раз канат перетянула смерть. Увы, в нашей профессии такое бывает. Ты ведь не первый год работаешь, Лена. Всякое повидала.