Чайник тихо шипел. Где-то затихала кошачья баталия.
На второй чашке чая вернулась раздраженная, но гордая Горгулья. Степенно взяла разбег по столу и взмыла на холодильник. Видно было, что часть шерсти ей повыдрали. Отбить территорию обратно ей в тот вечер не удалось, но что-то там в их иерархии изменилось. С тех пор остальные кошки стали ходить в гости на холодильник и подолгу молча сидели бок о бок с хозяйкой, глядя куда-то в пространство.
Чайник тихо шипел. Где-то затихала кошачья баталия.
На второй чашке чая вернулась раздраженная, но гордая Горгулья. Степенно взяла разбег по столу и взмыла на холодильник. Видно было, что часть шерсти ей повыдрали. Отбить территорию обратно ей в тот вечер не удалось, но что-то там в их иерархии изменилось. С тех пор остальные кошки стали ходить в гости на холодильник и подолгу молча сидели бок о бок с хозяйкой, глядя куда-то в пространство.
Ухажёр
Весь день ко мне в Skype долбился мужик из Пакистана. Звонил, в чат лез, уговаривал поставить веб-камеру. На прямой вопрос «чего надо?» уклончиво отвечал, что потом скажет, но намерение организовать что-то на половую тему было очевидно.
Я терпел, отвечал односложно. Мужик не унимался.
Всё кончилось подобающим конфузом, когда он уже собирался, по его словам, уходить домой. В вольном переводе дело было примерно так:
«Мужик (М): Ну, пока, мне домой пора.
Я: Пока.
М: Можно я скажу «Салам»?
Я: Конечно.
М: Салам.
Я: А почему ты спросил разрешения?
М: Ну, я немного запутался. Ты, все-таки, еврей, а я мусульманин.
Я: Ты так говоришь, будто это автоматически делает меня исламофобом.
М: О, спасибо. Я очень оценил
Я: *смайл*
М: Ты, наверное, очень либеральная женщина.
Я: (*ой*) Во-первых, я мужчина. Во-вторых, не такой уж и либеральный.
М: Ох, очень жаль. Ну, пока».
И исчез навсегда.
После этого случая я всё-таки заполнил в профиле «скайпа» графу «пол».
Не помогло.
Как турки начистили нам боты
В Стамбуле полно чистильщиков обуви. Они бы непременно попадались на каждом углу, если бы все углы не были заняты продавцами жареных каштанов. Мы долго на такую экзотику дивились, и всё прикидывали, что будет с нашими ботами, если их начистить, но денег жалели.
И вот однажды идём, никого не трогаем, а дорогу нам перебегает мужик с чистильными причиндалами наперевес. И, словно Золушка туфельку, теряет на бегу щётку. Мы, конечно, давай кричать:
Золушок тьфу, блин Мужик! Щётку обронил!
Он назад кинулся, подобрал инвентарь, долго говорил мерси, а потом взялся нас обслужить. Увидев такое дело, из воздуха материализовался второй чистильщик и кинулся обслуживать Анку. Попутно состоялся приличествующий случаю разговор:
А вы откуда? Израиль? О, шалом! Туристы или по делу? По делу? Приехали делать с нами бизнес! О-о-о!
Турки вообще при намеке на «бизнес» начинали биться в экстазе и бросались делать дружбу народов. Эти не были исключением.
А у меня, вот, дети в больнице. Пришлось приехать в Стамбул, чистить обувь, пожаловался Золушок, орудуя губкой. И ещё жестами объяснил, что у них проблемы с ногами, причем так выразительно, что представилось нечто вплоть до ампутации. Я уже было сквасил сочувствующую мину и попытался прикинуть, сколько он под это дело попросит накинуть, но тут всю малину испортил второй мужик, который на заднем плане вещал Анке:
в больнице глаза лечим дети глаза Стамбул, чистить обувь
Хмм Какое совпадение! Интересно, если я обращусь к третьему чистильщику, у него тоже дети окажутся в больнице? Что-то подсказывало, что да. Наверное, им прямо в больнице инвентарь выдают
Тут дело дошло до вопроса «почём?».
Нуу протянул Золушок, 2535.
«Долларов что ль? Ой, как неловко» У меня в кармане было около 5 долларов в местных деньгах.
Вот, говорю, всё что есть.
Тут мужики загалдели на непонятном английском, из которого я понял только «менять деньги». То ли требовали бежать в обменник и менять баксы, то ли сдачи не было. Переговоры длились минут 5, пока они не поняли, что больше не получат. Тогда я высыпал всю мелочь в лапу золушкового приятеля и начал удаляться.
А мне? протянул руку Золушок.
А ему? обратился я к приятелю. Ему-то дай половину.
Но тот внезапно перестал понимать по-английски, и добиться с него толку не удалось. На сем мы расстались. Чистильщики жали руки и кричали виват, а мы, стыдясь, что не доплатили, кинулись наутёк. За спиной у нас сначала вполголоса, а потом всё громче поднималась ругань: то ли Золушок пытался добиться своей половины, то ли они хором сетовали на жадных клиентов, то ли ещё чего.
Постыдившись немного, мы стали выяснять у местных, почем на самом деле стоит прокатиться. Любой встречный турок в ответ на нашу пантомиму, изображающую чистильщика, мог запросто показать, где сидит ближайший Золушок, но после вопроса «сколько это стоит», его голова немедленно превращалась в тыкву. В хэллоуинскую. То есть на лице намертво каменела зубастая вежливая улыбка, глаза делались круглые, и никакого представления о числительных.
На следующий день я поделился впечатлениями с товарищем, который тоже был в Турции. Тот стал ржать и сказал, что им тоже боты чистили. Причём, мужик тоже перебегал им дорогу и обронил щётку. И дети у него тоже, как несложно догадаться, в больнице. Но они сторговались на 3 доллара.