Даже здесь, вдали от прошлого, не было ему покоя или он его просто не хотел, а пережидал какую-то свою бурю на этом плавучем обломке скалы, играя в спятившего, но мирного старика
Стормара подвязывал кучерявые усики кабачков, мурлыкая себе под нос какую-то старенькую песенку. Его раскосые голубые глаза поблекли, а голова была гладко выбрита, чтобы раз и навсегда забыть о постыдной старческой лысине, хотя по-прежнему густая борода еще не полностью схватилась сединой. Избавление от Соленого Пса не прошло даром его лицо хоть и постарело, но лишилось озлобленно-тревожного выражения, которым так славился грозный корсар Пес. Вместо Соленого Пса он приобрел настоящего рыжего легавого Мирча. Мирч был туп и совершенно не поддавался дрессировке, зато не знал себе равных по части доброты и ласковости. Сейчас глупое создание как обычно крутилось под ногами хозяина, не зная чем помочь и как еще выразить свою любовь, заставляя его исторгать тонны проклятий шепотом.
Неподалеку сидел Гроулис с закрытыми глазами и поднятой к небу головой, скрестив ноги. Увешанный с ног до головы талисманами, амулетами, ниточками, перьями, клыками, раскрашенный татуировками, с рассованными по всем карманам кусочками бумаги с заклинаниями-оберегами, он производил странное впечатление. Паренек был бы красив длинное стройное тело, длинные золотые волосы, если бы не уродливая рука, спрятанная в перчатку, и сам его диковатый вид. Неясная тоска и переведенные на аллурийский книжки восточных мудрецов самых разных течений вкупе с его оберегами и прочими игрушками вот, какие спутники сопровождали его чаще, чем сворованная бутылка вина, девушки или даже сестра Тавни. Жизнь Гроулиса была полна неясных тревог и ожидания чуда все это вместо породило в нем одновременно параноидальные настроения и склонность к волшебному мышлению. Первое смешило Стормару, второе его сестру Тавни, но оба эти качества в конечном итоге рождали в нем безмятежную лень и пассивность по отношению к, в конечном итоге, пустому и недружелюбному миру. Становиться кем-либо в его планы не входило, хотя он искренне любил своего отца и прислушивался к его недовольству по поводу своей безнадежности. В итоге принятие решения всегда откладывалось на завтра, которое никогда не наступало.
В небе над домиком Стормары и его сада вдруг закружили в вихре вороны, переругиваясь на лету и кусая друг друга за хвосты. Нахмурившись чему-то, Стормара наблюдал за черным мельтешением над своей головой. Вороны, проводившие в основном время на задворках города, были редкими гостями в его поместье. Мирч истерично разлаялся.
Птенец это еще не птица, сказал вдруг Стормара. Ты ведь еще не дошел до этого в книжке, которую я тебе дал?
Неа. Гроулис открыл глаза и посмотрел на отца. Почему?
Он может только поглощать еду посредством грубой манипуляции крика недовольства. Но потом неминуемо происходит момент отрыва. Выбора между бытием в качестве комка плоти и перьев или Сбора всех своих сил, всей воли, чтобы подойти к краю гнезда, сделать шаг в великий бездонный океан силы, стать свободным и неуязвимым, почувствовать ветер и солнце совсем близко и понять, что по ту сторону края страха нет.
В небе над домиком Стормары и его сада вдруг закружили в вихре вороны, переругиваясь на лету и кусая друг друга за хвосты. Нахмурившись чему-то, Стормара наблюдал за черным мельтешением над своей головой. Вороны, проводившие в основном время на задворках города, были редкими гостями в его поместье. Мирч истерично разлаялся.
Птенец это еще не птица, сказал вдруг Стормара. Ты ведь еще не дошел до этого в книжке, которую я тебе дал?
Неа. Гроулис открыл глаза и посмотрел на отца. Почему?
Он может только поглощать еду посредством грубой манипуляции крика недовольства. Но потом неминуемо происходит момент отрыва. Выбора между бытием в качестве комка плоти и перьев или Сбора всех своих сил, всей воли, чтобы подойти к краю гнезда, сделать шаг в великий бездонный океан силы, стать свободным и неуязвимым, почувствовать ветер и солнце совсем близко и понять, что по ту сторону края страха нет.
В Академии говорили, что если у пары орлов появляется два яйца, один из птенцов убивает другого, а родители за этим наблюдают, невпопад ответил Гроулис, чтобы уйти от неприятной темы.
Это никак не противоречит тому, что я только что сказал, ответил Стормара, немного подумав. Разве что ты на что-то намекаешь, старший детеныш мой.
Я просто не понял, к чему ты это сказал. Нам с Тавни скоро нужно будет куда-то уйти?
Я еще точно не решил, не стал юлить Стормара. Жду благоприятного момента. Он может прийти завтра, а может еще через десять лет. Серая Посудина в последнее время ходит к нам редко, раз в пару месяцев высаживает новеньких и уплывает снова искать, а на торговых кораблях из Аллурии я бы ехать не хотел торговцы плохо держат язык за зубами, рождают многовато сплетен. А ты хотел бы покинуть Остров?
Сделаю так, как ты скажешь. Ты, кажется, все уже продумал, сокрушенно вздохнул сын. Я ни в чем не могу быть уверен, и такого чутья, как у тебя, у меня нет. Тавни рвется отсюда, я знаю. Но она сама не может объяснить и даже представить себе, что делать дальше. Ей просто хочется войны.