Откинув назад волосы, Кутти закрепила их надо лбом золотым гребнем с цветами из лазурита. Затем она открыла стоящий перед ней кипарисовый ларчик с крышкой из тамариска, инкрустированной самшитом и мозаикой, и принялась перебирать украшения, прикладывая к груди то серебряную брошь с огромным изумрудом, то сердоликовые бусы из Мелуххи. Наконец, она остановила выбор на лировидных золотых сережках с подвесками из лазурита. Каждая подвеска представляла собой круглый, горизонтально расположенный цилиндр, на обоих концах которого были закреплены две огромные жемчужины белая и желтая.
Эти необычные серьги достались ей от бабушки, царицы Каттах, которая получила их вместе с другими дарами от вождя загадочного племени ишкуза в благодарность за разрешение беспрепятственно пройти через территорию страны. По рассказам отца, который видел чужеземцев семилетним мальчиком, это были свирепые на вид всадники на высоких темных лошадях в странных меховых одеяниях с длинными прямыми волосами цвета спелого эммера, развевающимися на ветру, и с пронзительными голубыми глазами, казавшимися особенно яркими на загорелых лицах. Больше всего, по словам Табарны, его детское воображение поразили медные панцири на груди лошадей и украшенные золотом поводья. Золотом же были отделаны головные уборы и пояса пришельцев. Они вихрем пронеслись через все царство с востока на запад, никому не причинив вреда, и никто из хаттов так и не узнал, откуда родом это племя, куда оно направляется и зачем.
Кутти, вспоминая рассказ отца о таинственных чужеземцах, которые исчезли так же внезапно, как и появились, вдела одну серьгу и взялась за другую. Вдруг желтая жемчужина, прикрепленная к подвеске, выскользнула из ее руки и с глухим стуком упала на стол. Царевна замерла.
В этот момент в комнату торопливо вошла пожилая женщина с морщинистым добрым лицом и седыми волосами, покрытыми тканым платом из небеленого льна. Кутти вскочила и, подбежав к кормилице, обняла ее. Лебину почувствовала, как вздрагивают тоненькие плечи девушки.
Что ты, что ты, госпожа моя? стала она успокаивать Кутти, гладя ее по волосам. Ты ведь уже взрослая, а плачешь, как маленькая.
Я боюсь сквозь слезы проговорила царевна.
Тебе нечего бояться, госпожа моя. Твой отец и твои подданные защитят тебя от любых врагов.
Но я видела во сне, как меня приносят в жертву Меня хотели заколоть кинжалом.
Во сне? повторила Лебину изменившимся голосом. Тебе надо рассказать об этом отцу и немедленно пройти обряд очищения от зла. Иди к царю, а я позову «старую женщину».
Табарна с тревогой выслушал сбивчивый рассказ Кутти:
Помню, как однажды, когда я была совсем маленькой, подошла утром к постели мамы, и она вдруг сказала: «Во сне меня коснулась рука божества» а вечером она умерла. Мне кажется, я тоже скоро умру.
Ты не должна сравнивать, дочка, с тяжелым вздохом ответил царь. Твоя мать была очень больна. Я умолял всех хаттских богов вернуть ей здоровье, но они не захотели. Забудь свой ночной кошмар, «старая женщина» снимет с тебя зло.
Вскоре Кутти в черной до пят рубахе и черной обуви стояла посреди небольшого квадратного зала, освещенного семью медными светильниками, рядом с жертвенником из хафальки, а одетая в белое жрица водила над ее головой сделанным из тростника крылом хараса15, произнося заклинания:
Боги страны установили это: Страх и Ужас два божества для вразумления смертных, богиня Цифури ведает ими. И вот царевна, охватил ее Страх, охватил ее Ужас. О господин страны Хатти, великий Вурункатти, с тонким хлебом, крупой и вином обходим твои священные места вокруг чистой воды. Сотри гневный взгляд с царевны! Сотри пристальный гневный взгляд! В темную землю пусть скроется плохое!
С этими словами жрица положила крыло на поднос из тростника и медленно обошла вокруг жертвенника с ритуальным хлебом и вином, распевая медленным речитативом:
Как лодку река унесла
Следов не найти ее больше,
Так точно река унесет
Всех тех, кто виновен в заклятьях.
Как лодки следов не найти
Зло не существует для бога!
Пусть будут свободны от злых
Заклятий и боги и люди!
Затем она подняла над головой Кутти две фигурки из воска и бараньего жира.
Какие бы люди ни стремились сделать царевне зло, я теперь держу их в руках. Какие бы люди ни желали царевне зла, да будут они раздавлены точно так же! «старая женщина» сжала в руках фигурки и бросила их в огонь куззана16.
Пламя очага взметнулось вверх, и Табарна, вместе с Лебину наблюдавший за обрядом, облегченно вздохнул:
Ну вот, дочка, теперь все будет в порядке. Великий Вурункатти отведет от тебя злые силы.
После того как с нее сняли черную одежду, чтобы, как полагается, зарыть ее в землю, царевна почувствовала, что чары окончательно рассеялись, и повеселела. Даже сломанная сережка уже не казалась зловещим предзнаменованием. Наоборот, Кутти с удовольствием подумала, что теперь у нее есть законный повод заглянуть в медницу.
Из своей небольшой, но очень уютной горенки она вышла в коридор и открыла дверь в гардеробную комнату, расположенную прямо напротив входа в горницу. Сменив мягкие домашние туфли на себ-себ сандалии на высокой деревянной подошве с загнутыми кверху носами и шнуровкой из двух тонких кожаных ремешков, украшенных самоцветами из Мелуххи, она надела высокий тюрбан со свисающими концами, завернулась в длинную льняную накидку нежно-голубого цвета и, захватив сережки, направилась к западным воротам дворца.