В уединенном месте Гречка поставил на караул Китая, а сам тем часом высыпал порошок в один из полуштофов, взболтал его хорошенько и, запихав свою фабрикацию в правый карман шаровар, а нефабрикованную водку в левый, отправился вместе с Китаем исполнять задуманное дело.
- Ты уж только помалчивай - гляди да смекай, что я стану творить, а сам не рассуждай - неравно еще напортишь, - заметил он, отправляясь в коридор, где помещались арестантские карцеры татебного отделения.
В некоторых из этих карцеров вольные слесаря замки починяли. Всех их было три человека.
- Куда вы? Чего вам тут надо? - крикнул один из них, заметив, как Гречка с Китаем проскользнули в один из затворенных карцеров. Гречка чуть-чуть выставил голову из-за притворенной двери и, сделав подмастерью предупредительный знак к молчанию, стал осторожно манить его рукою.
- Чего те надобно? - спросил его слесарь, подойдя к двери.
- Тихо!.. Тихо ты!.. - шепнул ему Гречка. - Чего горланишь-то?
- Да ты зачем, говорю?!
- А вот с приятелем... два полштофа распить желательно бы... Я ноне именинник.
- Проваливай! Вам тут пить, а с нас взыскивать станут; скажут: зачем, мол, дозволили да не довели... Уходи, что ли, пока добром те просят!
- Эх, приятель, хорошо тебе так-то рассуждать, а мы - люди подневольные. Ты, чай, именины-то не день, а три дня справлять себе будешь, а нашему брату-заключеннику уж и рюмчонку украдучись хватить невозможно!.. Душа твоя христианская, ведь и мы человеки есть тоже!
- Да коли нельзя!.. Ну, ступай в другое место!
- Эх, милый человек! Нет у нас другого места. А ты вот что: хочешь вместе с нами хватить, да заодно и товарищев кликни. Уж мы, так и быть куда ни шло! - один полштоф на троих пожертвуем; только не горланьте да не гоните, братцы, а мы эдак потиху-посладку, чтобы, значит, никому не обидно было.
Подмастерье крикнул двух остальных работников, и все впятером заперлись в темном карцере. Гречка запустил руку в правый карман и, отдавая подмастерью посудину, еще раз потряс ее в воздухе:
- Эвона какая! Гляди, ребята: помаранчик горестный!.. А это нам, брат, с тобою, - прибавил он, вынув второй полуштоф.
- За здоровье именинника!.. С ангелом!.. Чтобы недолго коптеть, поскорей улететь! - поклонился Китай и стал медленно всласть тянуть через горлышко.
Слесаря не заставили просить себя вторично я, обрадовавшись нежданному и притом даровому полуштофу, с жадностью последовали примеру Китая.
Порция дурману была весьма достаточна для того, чтобы всех троих ошеломило почти сразу. Через пять минут один из них повалился без чувств, другой начинал уже засыпать в углу, а третий, без языка и движения, столбом стоял на месте, в состоянии мухи, опившейся табачным настоем. Повалить его на пол, раздеть двоих, и всем троим завязать рты платками, а руки да ноги крепко перепутать снятым с себя арестантским платьем было дело каких-нибудь шести-семи минут для двух арестантов. Сполна облекшись в костюм опоенных слесарей и захватив с собою весь их инструмент, Гречка с Китаем, как ни в чем не бывало, бойко и бодро пошли по коридору татебного отделения. Одну только жилетку свою, приобретенную как-то в тюрьме, не скинул с себя Гречка, потому что в подкладке ее были зашиты его деньги да в боковом кармане оставлены про запас, на всякий случай, две рублевые ассигнации.
На дворе начинало уже темнеть, а под тюремными сводами и подавно господствовал вожделенный для беглецов сумрак.
- Там подмастерье наш остался еще: кончает... Он и расчет в конторе должен получить, - мимоходом отнесся Гречка к коридорному подчаску, проходя мимо его двери и нарочно изменив свой голос.
- А вы-то куда же, не дождамшись? - полюбопытствовал тот, пропуская обоих.
- А мы зашабашили... в баню нонче хотим, - отозвался Гречка, не обертываясь и прехладнокровнейшим образом спускаясь с лестницы.
Точно так же неторопливо и, по-видимому, беззаботно вступили они на большой тюремный двор.